Жизнь и творения Зигмунда Фрейда

Его угрюмое настроение не может быть отнесено к подлинной депрессии в психиатрическом смысле этого слова. Что удивительно, так это отсутствие какого-либо признака пессимизма или беспомощности. Наоборот, мы снова и снова находим в его записях абсолютную уверенность в конечном успехе и счастье. «Мы все преодолеем», — неоднократно повторяющееся его выражение. «Я могу видеть, что мне незачем беспокоиться о конечном успехе моих попыток; это лишь вопрос времени». Фрейд в целом являлся большим оптимистом, чем обычно считается. Когда казалось, что война между Австрией и Россией еще раз воспрепятствует его надежде на женитьбу, он говорит: «Давай вглядимся в будущее, чтобы увидеть, что из всего этого выйдет. Ничего страшного, это всего лишь каприз судьбы, которая может лишить нас нескольких лет нашей юности. На самом деле ничто не может на нас повлиять; в конце концов мы соединимся и будем любить друг друга еще больше, так как столь глубоко ощущали лишение. До тех пор, пока мы в добром здравии и я знаю, что ты жизнерадостна и любишь меня, никакое препятствие, никакая неудача не могут повлиять на мой конечный успех, а могут лишь отсрочить его».

Теперь мы можем обратиться к любимым занятиям Фрейда. Он был заядлым читателем, несмотря на свою сверхзанятость. Сначала он надеялся пробудить интерес Марты к своей работе и зашел в этом так далеко, что написал для нее общее введение в философию, которое назвал «Философские начала». Затем последовало «Введение в науку» Гексли, которое, вероятно, не имело большого успеха. Он не смог убедить ее овладеть английским, в то время как для него чтение английской литературы являлось главным средством отдыха от работы. С другой стороны, Марте доставляло удовольствие обсуждать с ним хорошие романы. Она неплохо разбиралась в немецкой литературе. Они часто цитировали друг другу поэтические строки из Гёте, Гейне и Уланда. Время от времени Марта писала письма в стихах; однажды и Фрейд попытался сделать то же самое. В своих письмах к ней он цитировал Бёрнса, Байрона, Скотта и Мильтона.

Любимым подарком Фрейда была посылка книг, как Марте, так и ее сестре. Среди них можно упомянуть произведения Кальдерона, «Дэвида Копперфилда» Диккенса, любимого автора Фрейда, «Одиссею» Гомера, книгу, которая очень много значила для них обоих, «Доктора Лютера» Фрейтага, «Коварство и любовь» Шиллера, «Римские папы, их церковь и государство в XVI и XVII столетиях» Ранке и «Новые веяния» Брандеса. Из последней указанной здесь книги ему больше всего понравилось эссе о Флобере и менее всего — эссе о Милле. Хотя Фрейд получал огромное наслаждение от чтения «Истории Тома Джонса, найденыша» Филдинга, он не считал эту книгу подходящей для целомудренного ума Марты.

Фрейд часто высказывался по поводу разных книг. Он называл «Тяжелые времена» жестокой книгой, которая оставила у него такое чувство, как если бы его с головы до ног выскребли грубой щеткой. Довольно любопытно, что он не очень высоко отзывался о книге Диккенса «Холодный дом»; стиль ее умышленно был тяжеловесным, как и в большинстве последних работ Диккенса, в ней было слишком много манерности.

Фрейд также упоминает, что читал «Освобожденный Иерусалим» Тассо, произведения Готфрида Келлера, романы Дизраэли, «Ярмарку тщеславия» Теккерея и «Миддл-марн» Джорджа Элиота[63]; эта книга ему крайне понравилась, и он нашел ее освещающей важные аспекты его взаимоотношений с Мартой. Книга «Даниэль Деронда» изумила его знанием интимной жизни евреев, о чем «мы говорим лишь между собой». Среди более легких произведений он наслаждался Нёстроем, Фрицем Рейтером и «Томом Сойером» Марка Твена.