Жизнь и учение св. Григория Богослова

Будущий великий архиепископ Каппадокийский родился около 330 г. Он происходил из семьи, в которой, как и в семье Григория Богослова, христианская вера и личная святость передавались по наследству. Бабушка Василия, св. Макрина–старшая, училась у св. Григория Неокесарийского; отец, Василий–старший, был ритором в Неокесарии; мать, Еммелия, была дочерью христианского мученика. Во время гонений императора Максимина Василий и Еммелия в течение семи лет скрывались в лесах, где жили в самых суровых условиях; [1592] только после окончания гонений смогли они вернуться домой. У них было десять детей, из которых четверо причислены Церковью к лику святых: Василий Великий, Григорий Нисский, Петр Севастийский и Макрина–младшая.

Описывая жизнь родителей Василия, Григорий, который знал их лично, указывает на их союз как образец христианского брака:

Супружество родителей, состоявшее не только в телесном союзе, но в неменьшей степени в равном почтении к добродетели, имело и много других характерных черт: питание нищих, гостеприимство, очищение души через воздержание, посвящение Богу части имущества… Но самым значительным и славным (в этом браке) было, как мне кажется, благочадие… Если из детей один или двое бывают достойны похвалы, то это можно приписать природе, но превосходство во всех явным образом заставляет хвалить родителей. А это показывает блаженнейшее число иереев, девственников и (вступивших) в брак, но так, что супружество не воспрепятствовало им наравне с девственниками прославиться добродетелью…[1593]

От таких родителей Василий унаследовал и христианское благочестие, и первое из благ — ученость. [1594] Первым наставником Василия был его отец, под руководством которого он" "обучается жизни и слову" ","получает начальное образование (egkyklios paideusis) и упражняется в богопочтении" ". [1595] Затем Василий отправляется к Кесарию Каппадокийскую, где поступает в грамматическую школу. Уже там Василий ведет жизнь" "философа" ", [1596] сочетая интенсивные занятия гуманитарными науками с христианским образом жизни:

…Пусть рассказывают об этом те самые, которые и учили этого человека, и вкушали от его учености: каков он был перед учителями и каков перед сверстниками, равняясь с первыми и превосходя последних во всяком роде наук, какую славу приобрел в короткое время и у простых людей, и у первых граждан города, показав в себе ученость выше возраста и нравственную твердость выше учености. Он был ритором среди риторов еще до кафедры софиста, филосом среди философов еще до (полного ознакомления) с философскими учениями, и — что самое главное — иереем для христиан еще до принятия священного сана: настолько превосходил он всех во всем! Словесные науки были для него чем‑то второстепенным: он заимствовал из них только то, что могло способствовать нашей философии… Главной же его заботой была философия — отрешение от мира и пребывание с Богом: через дольнее восходил он к горнему и посредством непостоянного и преходящего приобретал он постоянное и вечное.[1597]

После окончания кесарийского училища Василий приезжает в Афины, где и завязывается его дружба с Григорием. Мы уже имели возможность рассмотреть те страницы из Надгробного Слова, где Григорий говорит о том, как зародилась и развивалась его дружба с Василием, об общности их интересов и устремлений, об их аскетическом образе жизни и успехах на поприще учености. [1598] Характеризуя Василия в афинский период, Григорий делает особый акцент на его учености, в которой он превзошел всех своих современников:

Усердие сочеталось в нем с природными дарованиями, от которых науки и искусства получают силу… Кто был столь же велик в риторике, которая душит силою огня, [1599] хотя по характеру он не был похож на риторов? Кто сочетает грамматику, греческий язык и историю, владеет стихотворными размерами и устанавливает правила для поэтических произведений? Кто (настолько же преуспел) в философии, поистине возвышенной и простирающейся ввысь, то есть в деятельной и умозрительной, а также и в той.., что называется диалектикой? Ибо легче было выйти из лабиринта, чем избежать сетей его слова, когда в этом была необходимость. Из астрономии, геометрии и науки о числах он воспринял столько, сколько нужно, чтобы не быть побежденным знатоками в этом, а все, что сверх этого, отверг как бесполезное для стремящихся к благочестию… [1600] Медицину — этот плод философии и трудолюбия — сделали для него необходимой и собственная болезненность, и ухаживание за больными… Но и это, насколько бы оно ни было важным, что в сравнении с познаниями Василия в области морали?.. Всем этим овладел он в таком (совершенстве)! Это был корабль, нагруженный ученостью настолько, насколько может вместить человеческое естество..[1601]