Жизнь и учение св. Григория Богослова

Окончив Академию, Василий, как мы помним, уехал на родину, не предупредив об этом Григория. Последний сразу потерял всякий интерес к академической жизни:"…Недолго пробыл я в Афинах, ибо любовь сделала меня гомеровским конем, [1602] и, расторгнув узы тех, кто меня удерживал.., несусь к другу" ". [1603] Однако Василий, вскоре после отъезда из Афин, отправился в путешествие по монастырям Сирии, Палестины и Египта, а Григорий вернулся в Назианз. Совместная жизнь двух друзей кончилась."…Я отделился от Василия, — пишет Григорий. — И думаю, не от этого ли все неприятности и трудности жизни свалились на меня, не от этого ли путь к философии был для меня столь труден и так мало соответствовал моему желанию и расположению?"[1604]

Жизнь философа и служение священника

Окончив Академию, Василий намеревался вступить на путь философской жизни: так же, как и Григорий, он стремился скорее к уединению, ученым занятиям и аскетическим подвигам, чем к публичной деятельности. Поэтому, вернувшись из дальних странствий, он поселяется в уединении. В эти годы Василий находится в тесном контакте с каппадокийскими аскетами — последователями Евстафия Севастийского. [1605] Авторитет Василия в их среде уже в это время достаточно велик: с каждым последующим годом он будет возрастать. Из понтийского уединения Василий посылает Григорию письмо, в котором набрасывает основные правила аскетической жизни:

Надо стараться ум держать в безмолвии. Ибо как взор, который то непрестанно кружит по стороным, то обращается вверх и вниз, не может ясно видеть то, что перед ним.., так и ум человека, влекомый тысячами мирских забот, не может ясно видеть истину… Единственный способ избежать этих (забот) - полное удаление от мира. А удаление от мира состоит не в том, чтобы телесно быть вне мира, но чтобы душой оторваться от сострадания к телу и не иметь ни города, ни дома, ни собственности, ни друзей, ни имущества, ни средств к существованию, ни забот, ни отношений с людьми… Поэтому место (для монастыря) пусть будет подобно нашему — свободное от общения с людьми, чтобы ничем посторонним не прерывалась непрестанная аскеза… Итак, безмолвие есть начало очищения души… Ум, не развлекаясь внешним и не смешиваясь с миром под влиянием чувств, входит в самого себя, а от себя восходит к мысли о Боге; озаряемый же и осияваемый этой красотой, забывает и о своем естестве… Самый же главный путь к приобретению необходимого есть изучение боговдохновенных Писаний… Но прекрасна и молитва, которая проясняет в душе мысль о Боге. Это и есть вселение в нас Бога — то есть когда посредством памятования водружается в нас Бог. Таким образом становимся мы храмом Божиим, когда земными заботами не прерывается непрестанное памятование о Боге.., но когда любящий Бога уединяется в Боге…[1606]

Ответом на это письмо стал приезд Григория к Василию. Однако ни Василию, ни Григорию не суждено было долго наслаждаться жизнью философов: оба они — по разным причинам и в разное время — принимают священный сан. Как подчеркивает Григорий, Василий подготовил себя к священству годами аскетического трудничества: человеколюбие Божие" "не поспешно возводит его на эту степень, не одновременно омывает и умудряет, как бывает ныне со многими, желающими предстоятельства, [1607] но удостаивает чести по порядку и по закону духовного восхождения" ".[1608]

Став священником и помощником епископа Евсевия, Василий, однако, не теряет связь с монашескими общинами и продолжает вести переписку с монахами. Когда между ним и Евсевием возникает конфликт, причины которого неясны, [1609] Василий удаляется в Понт; Григорий едет вместе с ним. Повествование Григория об этих событиях несколько сбивчиво: