Жизнь и учение св. Григория Богослова

В Слове 18–м, произнесенном в Назианзе в 374 г., Григорий говорит о беспорядках, которыми в его время сопровождалось избрание епископов. В древней Церкви епископы, как правило, избирались народом, однако избрание утверждалось архиерейским собором; епископом обычно становился кто‑либо из клириков, впрочем, случалось, что народ отдавал предпочтение мирянину, даже оглашенному. [560] Именно так произошло в Кесарии во время избрания Евсевия, предшественника Василия Великого. Избрание сопровождалось" "жаркими спорами" ", народ разделился на партии, один предлагал одного, другой другого; наконец все сошлись на кандидатуре Евсевия,"отличного по жизни, но не запечатленного святым крещением" ": его взяли силой, при помощи войска, вступившего в город, и возвели на престол. Когда собрались епископы, они были" "вынуждены" "утвердить избрание, крестить Евсевия и рукоположить во все священные степени. Совершив это, они, однако, удалились из города и составили собор, на котором объявили хиротонию недействительной: причиной такого решения было, во–первых, то, что епископы действовали по принуждению, а во–вторых, то, что новоизбранный епископ был не в ладах с гражданскими властями.[561]

Подобное происшествие имело место в том же городе несколько лет спустя, когда епископ Евсевий умер. И на этот раз споры вокруг избрания были" "сколь жаркими, столь и безрассудными" ", впрочем реальным кандидатом на престол был один человек — Василий, который и стал новым кесарийским архиереем. Описывая эти события, Григорий указывает на недопустимость вмешательства гражданских властей в поставление архиереев и вообще выступает против участия народа в этом деле; гораздо более целесообразным представляется ему избрание епископа" "назореями" ", т. е. монахами,"на которых только, по крайней мере, в большинстве случаев, и должны лежать подобные избрания.., а не на людях богатых и влиятельных или на буйстве и безрассудстве народа, да притом и из народа людей самых ничтожных" ".[562]

Мысль Григория об избрании епископа монахами не получила продолжения в практике Восточной Церкви. Тем не менее практика всенародного избрания епископа и в самом деле исчезла, [563] вмешательство же гражданских властей, хотя и продолжалось на протяжении всей истории Церкви, всегда признавалось не вполне законным. Роль монахов в церковном управлении неуклонно возрастала, что впоследствии [564] привело к монополии монашества на епископские должности.

Критика Григория касалась также нравственного состояния современного ему епископата и клира. В Слове 21–м, посвященном святителю Афанасию Александрийскому, Григорий описывает плачевное нравственное состояние священнослужителей времен арианской смуты. Он жалуется на то, что епископы захватывали власть силой, что своими пороками и своей богословской беспринципностью они подавали отрицательный пример мирянам, что их строгость или снисходительность по отношению к народу диктовалась лишь меркантильными соображениями, а не соображениями пастырской пользы. Всем подобным епископам противопоставляется Афанасий:

С самого момента своего восшествия на престол он поступает не так, как те, которые недостойно захватывают какую‑либо власть или наследство: он не впадает в гордыню от роскоши (епископской жизни). Последнее свойственно священникам ложным, (получившим сан) противозаконно и недостойным своего призвания, которые, приняв священство, ничего не привносят с собой, которые ни в чем не потрудились во благо, которые оказываются одновременно учениками и учителями благочестия и которые прежде, чем очистились сами, очищают других. Вчера святотатцы, а сегодня иереи; вчера отлученные от таинств, а сегодня тайноводцы; закореневшие в пороках и новички в благочестии; продукт человеческой милости, а не благодати Духа. Эти люди, повсюду пришедшие к власти при помощи насилия, в конце концов гнетут и само благочестие. Не благодаря их нравственности вверяется им сан, но благодаря их сану (другие верят в их) нравственность… Им скорее следует приносить жертвы за себя самих, чем за неведение народа; [565] они непременно грешат в одном из двух: или, нуждаясь сами в снисхождении, бывают чрезмерно снисходительны, так что не пресекают порок, но учат ему, или строгостью своего авторитета прикрывают собственные дела.[566]

В эпоху догматических споров (IV‑VIII вв.) тяжелейшей болезнью Церкви была постоянная миграция большого числа представителей епископата и клира из одной богословской партии в другую — чаще всего в прямой зависимости от того, какую партию в данный момент поддерживали гражданские власти (император). Некоторые епископы меняли свою богословскую ориентацию по нескольку раз, под давлением светских властей подписывая еретические символы веры. Григорий возмущается вмешательством гражданских властей в церковные дела; впрочем, он гораздо больше обеспокоен и опечален нетвердостью архиереев, которые становятся марионетками в руках людей, далеких от Церкви: