Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра

Граф, Мари и их гости теперь явно находились в большой опасности. Было решено, что они отправятся в Рошеллье и попробуют отплыть из этого порта в Англию или Испанию — и это действительно был наиболее разумный из возможных планов. К сожалению, он так и не был выполнен. Проезжая Невер впятером (вместе с Антуанеттой), они встретили там герцогиню Ангулемскую, с которой Хорнблауэр был знаком по Гавру. Эта боевая женщина готовилась к схватке с Наполеоном и готовилась поднять против него всю Гасконь. Она назначила графа своим генерал-лейтенантом в Нивернуа, и Хорнблауэр согласился ему помочь. Так началась эта партизанская борьба в верховьях Луары: горстка роялистов против регулярных войск Наполеона. Такая игра в войну не могла продолжаться долго. После нескольких более или менее удачных стычек остатки беглецов были выслежены в лесу и, наконец, прижаты отрядом гусар к берегу Луары. Мари была убита случайным выстрелом, а остальные взяты в плен. Был собран трибунал, который быстро приговорил старого графа к смерти как бунтовщика. Следующим перед судом предстал Хорнблауэр и председательствующий в трибунале офицер, установив личность обвиняемого, представил суду вердикт, подписанный императором еще в июне 1811 года. В соответствии с этим документом, Хорнблауэр уже был приговорен к смерти за пиратство, и теперь оставалось лишь привести этот приговор в исполнение. Трибунал согласился с этим требованием и приказал расстрелять пленного на рассвете следующего дня, которым оказалось 22 июня. Случилось так, что Наполеон к тому времени уже был разбит при Ватерлоо 17-го, вести о чем и достигли ушей генерала Клозена в ночь на 22-е. В результате он принял решение не приводить двух смертных приговоров в исполнение. Хорнблауэр еще не знал, что Клозен хотел пока побольше узнать о том, как сложилась судьба Наполеона. Чуть позже генерал был извещен о вторичном отречении Наполеона, однако прошло еще некоторое время, до того как 16 июля Хорнблауэр был, наконец, освобожден — это случилось в тот самый день, когда Наполеон поднялся на борт «Беллерофона».

Вместе с графом, Брауном и Аннетой Хорнблауэр вернулся в замок Грасай. Первой заботой графа было перезахоронить тело Мари. Мы никогда не узнаем, с какими чувствами стоял Хорнблауэр над ее могилой. Очень возможно, что он винил себя в ее смерти. В том, что он винил себя во всем остальном — сомневаться не приходится. Если бы не его сумасшедший приезд во Францию, граф вместе с Мари могли спокойно переждать знаменитые «Сто дней» в своем замке. Если бы не эта безумная эскапада, Хорнблауэр мог бы даже быть в море на финальном этапе этой войны и, может быть, именно ему, а не Мэйтланду, сдался бы Наполеон.

Теперь он мог сделать для продолжения своей морской карьеры весьма немного, а для того, чтобы поправить горе, причиненное своим друзьям — совсем ничего. Вопрос состоял в том, сможет ли он возместить потери, нанесенные самому себе, своим жене и ребенку. Есть основания полагать, что старый граф знал все про любовь Мари к Хорнблауэру еще с самого начала. Но даже если бы это было не так, правда все равно должна была выйти наружу во время последних дней пребывания Хорнблауэра в замке Грасай. В своем роде граф стал для Хорнблауэра самым близким другом, какого он когда-либо имел. Они расстались на волне полного взаимопонимания и, со стороны графа, полного прощения. Больше им уже не суждено было свидеться.