Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра

Согласно официальному заключению, капитан Сойер в возбуждении наклонился к отверстию люка, выкрикивая команду капралу, который спускался по трапу на нижнюю пушечную палубу. При крене корабля он потерял равновесие, рухнул в люк и упал в трюм, получив при этом телесные повреждения, от которых уже так и не оправился. Из офицеров, которые больше всего желали бы смерти капитана, только один — Хорнблауэр — находился на верхней палубе, когда произошел этот несчастный случай. По общему признанию, его постоянно сопровождал Уэллард (волонтер 1-го класса), но этот самый мальчик был главной жертвой садистских наклонностей капитана и шесть раз за короткое время до этого подвергался беспощадной порке за воображаемые проступки. Даже если Хорнблауэр и помог капитану свалиться в люк, Уэллард, как свидетель, был слишком заинтересован молчать об этом. Конечно, не было доказательств, что Хорнблауэр присутствовал при несчастном случае. По его собственным словам, они с Уэллардом в это самое время шли в корму, выйдя из главного люка, и в темноте не видели, что именно произошло. Больше ни одного свидетеля не объявилось, и в этом не было ничего удивительного, так как все происходило ночью — предположительно, все — кроме вахтенных и непосредственных участников этих событий — спали. С некоторым облегчением мистер Бакленд объяснил падение капитана несчастным случаем и составил рапорт, подтверждающий это заключение — один из тех рапортов, которые начальники воспринимают с одобрением.

Приняв временное командование, мистер Бакленд прочел открытые ранее Сойером приказы и изменил курс в направлении бухты Шотландца. Прибыв туда днем 18 августа, он подготовил корабль к бою и обстрелял мыс Самана. В вершине бухты на якоре стояли каперские суда, однако они находились под защитой форта на мысу и батареи на противоположной стороне бухты, которые держали фарватер под перекрестным огнем. Бакленд ввел «Славу» в бухту, но случайно посадил ее на мель, превратив линейный корабль в мишень для пушек, стреляющих раскаленными ядрами. Поскольку это произошло во время набирающего силу прилива, представлялось возможным сойти с мели, заведя якорь с кормы и затем выбирая якорный канат. В конце концов это удалось, корабль отверповали из бухты и вывели из-под огня. Тем не менее, девять человек было убито, включая мистера Робертса, двадцать ранено, а корабль получил повреждения. Положение осложнялось еще и тем, что капитан Сойер все еще был жив. После своего падения в люк он окончательно сошел с ума и представлял собой беспомощное и жалкое существо, испуганное и одинокое, истерзанное беспричинным страхом и бесконечными приступами мании преследования. Однако, по словам корабельного врача, оставалось фактом, что капитан мог пойти на поправку, превратившись в еще более жуткого маньяка и поставить своих лейтенантов перед трибуналом, состоящим из старших офицеров. Бакленду в этом случае пришлось бы обосновывать свое решение о принятии командования вместо капитана. Более того, он и все остальные могли быть обвинены Сойером в мятеже, в неподчинении приказам, в подрыве дисциплины. В этом случае они были бы счастливы отделаться увольнением со службы — многие попадали в тюрьму или даже были повешены за меньшие проступки. Успех в выполнении приказов, отданных Сойеру, означал бы меньшую вероятность того, что адмирал уделит слишком пристальное внимание тем обстоятельствам, при которых Бакленд принял командование. Неудача вызовет гораздо больше неприятных вопросов, на которые придется отвечать — а пока неудача было единственное, чего Бакленду удалось достичь. Его ошибкой, как он уже понял, была попытка прорваться в бухту Самана при свете дня. Если бы «Слава» приблизилась к берегу в темноте и высадила десант на рассвете, форт мог бы быть захвачен прежде, чем испанцы успели бы проснуться. Но теперь весь эффект от внезапности нападения казался безнадежно утраченным.