Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра

Высадка была осуществлена, как и планировалось, ночью 29 июля и Хорнблауэр встретил на берегу полковника Хуана Карлоса, с которым была тысяча испанцев и достаточное количество лошадей и мулов, чтобы тянуть пушки. К рассвету десять 24-фунтовок были выгружены прямо на пляж вместе с сотней зарядов и ядер на каждое орудие и дневным рационом для шести сотен людей. Затем началось выполнение головоломной задачи по транспортировке всего этого по шестимильному участку пересеченной и гористой местности, отделяющему Сельва-дель-Мар от Росаса. Двигаясь в голове колонны на взятой у испанцев лошади, Хорнблауэр подошел на дальность видимости Росаса, однако не заметил никакой активности осаждавших под его стенами. Генерал Ровира не пришел. Остановив свою колонну, Хорнблауэр потребовал от испанцев направить гонца к Ровире, в то время как к Лейтону был послан мичман с соответствующим донесением. Хорнблауэр считал невозможным дальнейшее продвижение к городу, пока пушки не получат надежного пехотного прикрытия. В ответном письме Лейтон спрашивал, возможно ли атаковать крепость с уже имеющимися силами? Прежде, чем подобная самоубийственная операция была начата, французский гарнизон вышел из крепости навстречу союзникам, причем оказалось, что его численность значительно больше, чем это предполагалось ранее[16].

Хорнблауэр приказал произвести общее отступление, разместив в арьергарде отряд морских пехотинцев под командованием майора Лэйрда и информировал Лейтона о том, что для эвакуации понадобятся все шлюпки эскадры. Испанские повстанцы тут же исчезли, однако им не удалось, как того хотелось, увести с собой лошадей и мулов. Отступление, которое заняло весь конец дня 30 июля, было сущим кошмаром и потребовало нечеловеческих усилий перед лицом опасности, но были спасены не только все люди и пушки, но и лошади с мулами — для дальнейшего возвращения повстанцам — и Хорнблауэр, последним спустившийся в шлюпку, вернулся на «Сатерленд» абсолютно измученным, в шляпе, пробитой французской пулей.

Неделей позже (8 августа) «Сатерленд» был направлен в отдельное плавание к северу, с приказами произвести разведку побережья до самого Тулона. Флагманский корабль вернулся в Порт-Магон, увозя с собой почту для Англии. Среди множества писем одно было написано мичманом Хорнблауэром, о предыдущей карьере которого нам известно весьма немногое. Это — первое его письмо, из которого мы можем узнать что-либо про репутацию Горацио Хорнблауэра среди его соплавателей. Джонатану Хорнблауэру в то время исполнилось шестнадцать лет, а письмо было адресовано его отцу, Иеремии, в Бирмингем.

Корабль Его Величества «Сатерленд»,

в море

8 августа 1810

Дорогой сэр!