Жизнь Исуса Христа

Таким образом, это великое путешествие приближалось постепенно к концу. Благоговейная торжественность, призрак будущего суда, полу высказан нос «слишком скоро», которое смутно слышалось во всех Его проповедях, все это вместе читается в выражении, сохраненном для нас евангелистом Лукою: крещением должен Я креститься, и как Я томлюсь, пока сие совершится[497]. В этих словах слышится тихий стон сильной скорби, которую выражал Иисус и прежде; чувствуется печаль о нарушенном мире и о грустном восстаний людей друг против друга, которые внесет на землю Его учение. Это было глубокое сознание того, что Он скоро должен будет вынести добровольные мучения. Эти слова поразили, по-видимому, всех слушателей, в них родилось предчувствие чего-то великого, — страшного или печального, смотря потому, что говорила каждому его совесть. Чувствовалось приближение какого-то нового переворота в глубине человеческих сердец, нового откровения затаенных дум его. Но фарисеи тоном нетерпения и материализма, а может быть, даже с оттенком насмешки и издевательства, осмелились спросить Его: когда же придет царство Божие?[498], как будто говорили: когда же кончатся все проповеди и приготовления и придет обещанное время? Ответ Его, по обыкновению, указывал, что они смотрят с совершенно ошибочной точки зрения. Приход царства небесного не будет, как они воображают, видим для взоров недалеких и любопытных. Лжехристы и обманщики раввины будут кричать: вот здесь! или вот там! Но это царство и теперь уже среди их, а, если у них достанет воли и разума узнать и понять, то царство это внутри их самих. Такого ответа достаточно было для фарисеев, но для учеников Иисус дал более полное пояснение. Они тоже не вполне понимали, что царство Божие уже наступило. Взоры их и теперь смотрели вдаль с напряженным и грустным вниманием в ожидании какого-то славного будущего, а в будущем, как бы оно славно ни было, они будут глядеть назад с более глубокою скорбью, даже с некоторою примесью расскаяния, на это прошедшее, — на эти дни Сына человеческого, в которые глаза их видели и руки осязали слово жизни. В те дни да не вовлекут их в ошибку восклицания: вот здесь! или вот там! В те дни, при общей лихорадочной и бесполезной деятельности, да не предадутся они спокойствию и золотым удобствам жизни. Потому что Сын человеческий придет быстро, внезапно, страшно, неотразимо, как громовая стрела; придет для всех вообще и для каждого порознь. Но прежде чем это сбудется, Он должен пострадать и умереть. Кроме того, как вода потопила чувственность в дни Ноевы, так пламя Его второго пришествия вспыхнет над чувственностью неожидающего Его мира: огонь и смола спадут с небес на город, подернутый гнилью. Горе тому, кто с прискорбием обратит свои взоры на мир, предназначенный погибнуть навсегда в пламени! Потому что тогда одна ночь насильственно и окончательно уничтожит все жизненные отношения, основанные на законах товарищества и правах семейных.

Такие грустные слова своею торжественностью привели учеников в смятение и ужас. Где Господи? спрашивали они в испуге. Но на этот вопрос о месте мог быть точно такой же ответ, как и о времени. Приход царства Божия не подчиняется ни географическим, ни хронологическим условиям. Где труп, отвечал Он, там соберутся и орлы. Мистический Армагеддон не такое место, чтобы обозначить его длину и ширину. Где существует личная слабость, где есть общественная порча, где есть глубокое народное развращение: туда издалека направят свой полет и орлы, совершители Божеского отмщения; туда с концов земли стекутся лютые народы, для разбоя и истребления. Ближе всего сказанное выражение Иисуса объясняемся книгою Иова: птенцы его пьют кровь, и где труп там и он[499], а также сопоставлением этих выражений с упомянутым во Второзаконии: пошлет на тебя Господь народ издалека от края земли, как орел налитит народ[500]. Но яснее всего значение этих слов видно из Апокалипсиса[501]: Иерусалим, нет! весь народ еврейский падет быстро от внутреннего разложения и уже шум от мстительных крыльев слышится в воздухе. Когда целый мир поражен будет окончательно, тогда умолкнет и шум от этих состаившихся орлов.

Не служит ли всемирная история обширным толкованием на это великое предсказание? При разрешении судеб народов и поколений, не возвращался ли Иисус постоянно для освобождения или осуждения?

ГЛАВА XLV Праздник обновления храма