Жизнь Исуса Христа

В мыслях Его ошибиться было трудно. Этими словами Он заявлял себя не только Мессией, но Божеством. Если же единство с Отцом, о котором Он свидетельствовал, было не что иное, как субъективное единение по вере и послушанию, которое существует между всеми святыми душами и их Творцом, то слова Его были столько же оскорбительны, сколько и изречения их царей и пророков. Но иудеи глубоко поняли то, чего не допоняли ариане, и увидели, что эти слова имели гораздо большее значение. Они, для приведения в исполнение своих безумных и постыдных намерений, нагнулись было, чтобы набрать каменьев, остававшихся от неоконченных построек храма и, если бы пришел час Его, то Ему не избегнуть бы ужасной смерти, постигшей Его первомученников. Но Он обезоружил их словом, произнесенным с невозмутимым величием: много добрых дел показал Я вам от Отца Моего; за которое из них хотите побить Меня камнями? Не за доброе дело, возражали они, но за богохульство и за то, что ты, будучи человек, делаешь себя Богом. Ответ Иисуса представляет один из тех широких светлых взглядов, которые Он проводил при изъяснении Св. Писания: не написано ли в законе вашем, спросил Он, Я сказал: вы боги[508]. Если оно называет богами (Елогим) тех, к которым низошло слово Божие, а этот случай не отрицается в их собственном Св. Писании, смеете ли вы сказать тому, которого Отец освятил и послал в мире: «Ты богохульствуешь, потому что сказал: Я Сын Божий»? Он сослался на свою жизнь и дела, как неоспоримые доказательства Его единства с Отцом. Если же Его безгрешная жизнь и чудеса не составляют доказательств, что Тот, которого они хотят побить камнями, не может быть высокомерным богохульником, то какие же нужны для них удостоверения? Они кричат о своем монотеизме; они привыкли думать, что Бог бесконечно далек от человека, а между тем из закона и пророков они могли видеть ясно, что Бог близок, что он на устах и в сердцах тех, которые любят Его и сохраняют в себе внутренний отблеск Его истинной славы. Разве это не знамение для них, что Тот, кто пришел исполнить прежний и принести высочайший закон, о ком свидетельствовали все пророки, кому Иоанн приготовлял путь, кто говорил, как никто не говаривал, кто совершал дела, каких не совершал никто от сотворения мира, кто подтвердил свои слова и объяснил свои дела божественною благостию и совершенно безгрешною жизнью, Тот говорил им истину, сказавши, что Он одно с Отцом и что Он Сын Божий?

Ссылка была неопровержима. Они не решились побить Его камнями; но так как Он был между ними один и без защиты, то попытались схватить Его. Однако же не могли сделать и этого. Его присутствие внушало в них благоговение. Им пришлось дать Ему свободный ход и глядеть со злобой, как Он проходил между ними. Теперь яснее, чем прежде, обнаружилось, что продолжать учение было положительно невозможно. Он не мог снизойти до их понятия о Мессии, а они — возвыситься до Его учения о Нем. Оставаться между ними значило бы ежедневно подвергать напрасно жизнь Свою опасности. Иудея закрылась для Него, так же как и Галилея. По-видимому, оставался один только участок, где Он на родной земле мог еще быть в безопасности: это Перея, лежащая за Иорданом. Надо было отправиться в другую Вифанию заиорданскую, место, где крестил некогда Иоанн, и там на время водворился Иисус.

Какие события совершились во время этого пребывания и как оно было продолжительно, мы не знаем; однако же видим, что оно не было совершенно безгласно. Св. Иоанн рассказывает, что многие пришли к Нему туда, уверовали в Hero и засвидетельствовали, что Иоанн, которого они считали за пророка, несмотря на то, что он не творил чудес, в этом самом месте восторженно свидетельствовал об Иисусе и истинно было свидетельство Его[509].

ГЛАВА XLVI Последние дни в Перее

Хотя учение Иисусово в Перее было не очень гласно, но тем не менее мы встречаемся и там с фарисеями, которые наблюдают за Ним, поджидают, искушают, пытаются уловить Его на каком-нибудь ошибочном суждении или несправедливом заключении[510]. Злоба их яснее всего выразилась в вопросе, обставленном большими затруднениями: по всякой ли причине, спрашивали они, желая искусить Его, позволительно человеку разводиться с женою своею?