Жизнь как квеч. Идиш: язык и культура

До того как провалиться в тартарары, Корах был весьма преуспевающим человеком — из всех евреев только он сумел хорошо устроиться в Египте. Уже потом, в последующих поколениях, некоторым иногда удавалось добиться подобного успеха (причем это не всегда были такие же неприятные типы, как Корах), но для большинства европейских евреев нужда осталась главной спутницей жизни, поэтому в языке тема нужды разрослась до внушительных размеров. Главное идишское название бедности — далес, от ивритского корня, означающего «слабеть», «истощаться». Это слово встречается в десятках идиом.

Бывает далес ви ин посек штейт — «далес как положено». Есть более светская поговорка: далес ви а курфиршт, «далес, подобный курфюрсту»^{60}, — это не просто бедность, а обездоленность, можно сказать, королевского размаха; вы с вашей жалкой нищетой — не ровня ей. Посмотрите, далес обретает почти человеческие черты. В сказках гоев ожить мечтают куклы вроде Пиноккио, у нас — абстрактные понятия: например, нищета, которая страстно желает нарядиться в людское платье и притвориться человеком.

Чем же занимается наш очеловеченный далес? Эр файфт, он свистит. Дер далес файфт фун але зайтн («свистит со всех сторон»), ин ейдн винкл («в каждом углу»). Он дает о себе знать самым неприятным, самым надоедливым образом: влетая в щели вашей лачуги вместе с ветром. Фар вос файфт дер далес? Почему же далес свистит, если ему ничего не стоит сдуть весь дом начисто? Вайл эр ѓот нор а дуде, потому что у него есть только лишь дудочка. Он не может позволить себе купить трубу — то есть денег нет даже на то, чтобы повысить собственную зловредность.

Дух бедности не только свистит, но еще и пляшет. Дер далес танцт ин митн штуб — танцует посреди дома, привлекая к себе всеобщее внимание. А еще он стучит и грохочет. Фар вос клапт дер далес, почему далес стучит? Вайл эр гейт ин клумпес, потому что он носит деревянные башмаки.

Говорят, что далес, помимо прочего, еще и махт паслес («приносит позор»), несмотря на столь же распространенное утверждение «далес из ништ паслес» («бедность — не позор»). Нет, не позор, а всего лишь предпосылка для него. Евреи засветились почти во всех видах преступной деятельности, больше всего они преуспели в воровстве (особенно в конокрадстве), контрабанде и — что уже не столь романтично — сутенерстве. Как гласит старая пословица, вос эс тут ништ а йид цулиб парносе, «чего не сделает еврей ради заработка!». Кроме того, нойт брехт айзн, далес брехт шлесер («нужда ломает железо, а нищета — замки»). Способность ломать железо приписывают также любви и деньгам, но вот с замками умеет расправляться только далес. By далес, дорт из ѓалас — «где бедность, там и галдеж», у бедняков нет ни минуты покоя. Если цель всего этого — сделать нас чище, то лично я бы предпочел хорошую дезинсекцию.

Есть менее эмоционально окрашенное обозначение бедности — оремкайт, а ее представитель — ореман, бедняк. Они бывают разной степени: а битерер ореман («горький бедняк»), ан ореман ви шабес ѓа-годл («бедняк, подобный Великой Субботе»). Понять смысл последнего выражения легко, но подобрать к нему аналог на другом языке почти невозможно. Ключевое слово здесь — годл, от ивритского гадоль — «большой», «великий». Этот бедняк отличается от других бедняков тем же, чем Великая Суббота — последняя суббота перед началом Пасхи — от других суббот: масштабом. Но кроме того, шабес ѓа-годл — один из двух дней в году, когда раввины в ортодоксальных синагогах произносят речь. Бедность оремана не просто велика, она еще и заявляет о себе во всеуслышание.