Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

Нет никакого повода. Потому что нет никакого праздника. Для меня, во всяком случае. Надоело. Они гуляют, а я, как всегда, буду полночи сегодня и полдня завтра пахать на кухне, чтобы устроить праздник в честь самой себя? Хватит. Дети выросли, стали эгоистами, и спектакли о счастливой семье для душевного равновесия им больше не требуются.

Что я делала не так? Если честно — наверное, не так — все. Прежде всего то, что они живут без отца. Я, кажется, вечно буду винить себя в этом. Что бы они ни говорили. Потому что, если бы наш бывшенький папочка не был им нужен, не рванул бы сейчас Тошка к нему, да еще — с ночевкой. А кстати, он же никогда не ночевал там. То есть — вообще никогда. Неужели этот тип воспылал отцовской любовью именно сегодня? Целенаправленно — мне назло. С него станется. И нынешняя женушка не возразила? Своих пусть рожает! Нечего чужих использовать. А коли уж берешь — так бери всех четверых. И со всеми четырьмя устраивай себе праздник души, а не с самым маленьким и безответным.

А мне еще казалось, что у нас — семья. Нет никакой семьи. Потому что семья — это целое. А у нас целого нет. Есть все — сами по себе. И это — сейчас. А потом они вырастут, и будет то же самое, что у Ады. Она ведь тоже не монстров воспитывала — нормальных любимых детей. А вышло то, что вышло. Почему же моя жизнь должна оказаться счастливее, чем у нее?

— Привет, подруга! — раскрасневшаяся с мороза Женька мгновенно заполнила мою опустевшую квартиру. Чем? Полем, наверное, энергетическим. Оно у нее все-таки сильное. Даже как-то светлее и теплее стало. — Кончай депрессию разводить. Я пока тут у тебя отогреюсь, а ты давай, в быстром темпе одевайся. В загул пойдем.

— Куда пойдем?

— В загул.

— Я тебя, между прочим, к себе звала. Как верную подругу.

— А я, как верная подруга, приглашаю тебя в ночной клуб. Вспомним молодость.

— Куда-куда?

— В ночной клуб. «Филин» называется. Говорят, неплохое заведение. Сейчас оценим сами.

— Не пойду.

— Не поняла?

— Не пойду я вообще никуда. Тем более в какой-то клуб дурацкий.

— Ага. Значит, ты будешь сидеть тут одна и предаваться меланхолии.

— Не одна, а — с тобой. Ты можешь со мной посидеть?

— Сколько?

— Что — сколько?

— Ну, сколько: час, три, всю ночь? Ночь я не потяну — возраст не тот.

— Женька, не издевайся, мне и правда — плохо.

— А кому сейчас хорошо? Ты одевайся, одевайся, жаловаться потом будешь. На месте.

— Я вообще никуда не хочу, понимаешь ты это?

— Можешь не хотеть. Только что ты делать собираешься? Пару часиков мы с тобой потреплемся, а потом? Я — домой. А ты?

— А я — спать лягу. Можешь и ты у меня. У нас диван свободный.

— А то я не знаю, какой он свободный. На нем это чудовище у вас дрыхнет. Если он среди ночи на меня плюхнется — заикание и нервный тик мне обеспечены. Короче, альтернативный вариант не принимается.

— Жень, там молодняк тусуется. И представь — явились две старые калоши. Что мы там делать будем?

— Что делать, что делать? Вино пить. А потом — никакие мы с тобой не старые. И тем более — не калоши. Вполне интересные женщины. А кто думает иначе — это его проблемы. Давай-давай, не тяни кота за хвост. По крайней мере, не обидно будет: а то киндеры гуляют, а ты — сиди дома и страдай в тряпочку. Не дождутся.

— Кто?

— А никто не дождется. Готова? Пошли.

Если честно, сказать, что я себя чувствовала совершенно некомфортно — не сказать ничего. От мигающих ламп зарябило в глазах, музыка была слишком громкой, народу было слишком много. Все — слишком. Женька, углядев свободный столик в центре, поволокла меня к нему:

— Давай, бегом! Ты смотри, как нам повезло! За барной стойкой было бы не так уютно.

— Ты хочешь сказать, что здесь — уютно? Я чувствую себя посреди перекрестка в час пик. Или — на витрине Мне б — за пальму вон ту…

— VIP-места заняты.

И почему я всегда подчиняюсь каждому, кто соизволит надавить хоть капельку посильнее? Ведь не хотела никуда идти, а Женька скомандовала — и сижу теперь тут, непонятно зачем. Никакого удовольствия не получу — это ясно. И знала об этом заранее, а ведь пошла как миленькая. Да на те деньги, что придется здесь оставить, мы могли бы жить две недели. Ну и дура же я. Бесхребетная курица. Или нет: у курицы позвоночник, кажется, имеется. Значит, я — что-то из простейших.

Одно хорошо — контингент здешний по возрастным параметрам смотрится, скорее, ближе к нам, чем к нашим детям. То есть можно не чувствовать себя прабабушкой, решившей поразвлечься на правнучкиной тусовке. Что радует. Хотя, по большому счету, — какая разница?

— Дамы, вы не возражаете, если к вашей компании присоединится одинокий интересный мужчина?

— Интересный? — Женька оценивающе глянула на гражданина, появившегося перед нашим столиком. Стильные брюки, тонкий бежевый свитер, куртка из хорошей замши, гладко выбритое лицо, смоляные волосы и характерный, с горбинкой, нос, указывающий на присутствие южных кровей… На вид — вполне приличный мужчина. — Ну, если интересный…

— Одну минутку, я сейчас, — красавец двинул в ту сторону, откуда возник, а Женька удовлетворенно констатировала:

— Порядок. Вечер обещает оказаться удачным.