Жизнь - капля в море

Невольно вспоминаю драматический полет С.Н.Анохина. Почти на таком же самолете, только в военном варианте. Тогда испытывали ракетный двигатель. Его подвесили под фюзеляжем, и инженер-экспериментатор во время невесомости должен был производить запуски. При одном из запусков двигатель загорелся, а вместе с ним загорелся и самолет. Анохин приказал всем катапультироваться. Когда самолет опустел, он нажал на гашетку своей катапульты, но… остался на месте. Катапульта не сработала. Горящий самолет падал в лес. До катастрофы оставались секунды. И за эти секунды Анохин успел отстегнуть свой парашют от кресла, выкарабкаться через форточку из кабины и, оттолкнувшись от нее ногами, открыть парашют. Самолет взорвался у него на глазах, когда он еще висел под парашютом. В ЛИИ тогда все решили, что он погиб. Даже С.П.Королеву об этом сообщили. А Анохин вернулся живой и здоровый, сдал парашют, который спас ему жизнь, и на следующий день опять пришел на работу. Сколько у этих летчиков было предельных ситуаций! Вот кто заслуживает настоящего уважения!

Мы их проблем не знали. О сложности полетов судили лишь по поведению самолета. Конечно, оно было необычным. Перед наступлением невесомости и сразу после нее нас прижимало к полу с силой, которая в несколько раз превышала силу веса. Самолет в это время трещал от нагрузки. Крылья изгибались вверх так, что обшивка на них вздувалась пузырями. И эта нагрузка появлялась мгновенно. Очень важно было перед концом невесомости успеть подплыть к полу и занять удобное положение. Иначе могло так ударить, что запомнилось бы надолго. Кое-кто это прочувствовал на себе. Но приспособиться к невесомости было несложно.

По окончании испытаний прямо из ЛИИ я поехал на предприятие. В мое отсутствие в цехе началась сборка корабля. Время неумолимо приближалось к старту. Работы, связанные с ручной ориентацией, казалось, были завершены. И вдруг новая проблема! Кто-то из проектантов спохватился: а как освещать космонавта при выходе? Мы ведь должны его видеть. Да и космонавт должен видеть и шлюз, и люк, и поручень. Как сделать, чтобы Солнце светило с нужной стороны? Проблему следовало решать срочно. Никаких серьезных приборов установить на корабль уже невозможно, ни к каким сложным процедурам управления экипаж уже не подготовить. Единственная мысль, которая с ходу пришла в голову, — понять, где должен в кабине располагаться солнечный зайчик при удачном освещении, и научить экипаж туда его загонять.

Чтобы проверить эту идею на тренажере, поехали мы с моим другом Валентином Литягиным (он тоже занимался ручным управлением) в Звездный городок. Валя снаружи держал фонарь, который имитировал Солнце, а я сидел внутри кабины и смотрел, куда попадает зайчик. Замысел провалился сразу. Оказалось, что зайчик при удачной ориентации попадает не на гладкую стенку, а в зону, где установлены приборы, и описать словами его положение практически невозможно. Но появилась другая мысль: установить за иллюминатором нечто похожее на солнечные часы — диск со стержнем посередине. И направить стержень туда, откуда должно светить Солнце. Тогда задача космонавтов при управлении будет сводиться к тому, чтобы добиться отсутствия тени. Сделали из спички и куска кальки макет, выбрали удобные размеры, придумали, как нанести вспомогательные линии, и вдохновленные гениальной находкой помчались в КБ. Теперь надо было договориться с конструкторами, чтобы они подготовили чертежи, включили индикатор в состав оборудования корабля и отдали чертежи на завод для изготовления.

В то время конструкторский отдел возглавлял Григорий Григорьевич Болдырев. Когда мы запыхавшиеся ворвались к нему в кабинет и рассказали, чего мы от него хотим, он сразу обрушил на нас целую серию несокрушимых вопросов: «Вы аэродинамические испытания проводили? Вы тепловые испытания проводили? Вы на прочность рассчитывали? Вы что хотите, чтобы я экипаж загубил? Даже речи об этом не может быть!» Только после того, как мы объяснили, что прибор будет весить меньше ста граммов, что оправу можно сделать из алюминия, а стекло поставить органическое, он сдался и написал резолюцию, обладающую магической силой: «Срочно! Козлову к исполнению!».

Завод очень быстро сделал два прибора: один был установлен на корабль, второй — на тренажер. Также быстро было спроектировано и изготовлено гораздо более сложное устройство — имитатор Солнца. Это устройство перемещало искусственное Солнце вокруг кабины тренажера, когда космонавты учились управлять. Тренировки были проведены буквально за несколько дней до вылета экипажа на полигон.