Жизнь, которая не стала моей

– Нет! – резко ответила я. Порой и мне хотелось уйти отсюда, хотелось поскорее умереть, отправиться к Патрику. Но я умею ценить жизнь и не позволю Джоан так легко сдаться. – Ты должна бороться, Джоан. Бороться и победить.

– Непременно, дорогая. Конечно, я буду все выполнять. Но не сравнивай себя и меня: мне жить уже не для кого.

– Как это! – Я возмутилась. – У тебя есть я.

– Кейт, тебе пора строить собственную жизнь. Не нужно чересчур волноваться из-за бывшей свекрови. Может быть, все к лучшему.

– Ты не бывшая. – Я сделала глубокий вздох. – Ты мне родная, навсегда. И вот что я думаю: лучше тебе пока пожить у меня.

– Ну что ты! – Мое предложение явно застало ее врасплох.

Мысли прыгали. Сны – чем бы они ни были – привели меня сюда, заставили отправить Джоан на маммографию. Сны показали мне, что с Дэном у меня не будет семьи. Из-за них я разобрала гостевую комнату, надеясь поселить в ней Элли. Теперь я понимала, что удочерить Элли мне не было предназначено, значит, наверное, предназначено это. Джоан и есть та семья, о которой я должна в первую очередь позаботиться.

– Послушай, – увереннее заговорила я, – места полно. Дэн съехал, для меня одной квартира великовата. Химиотерапию тебе предстоит проходить в городе. Нельзя же все время мотаться туда-сюда. Поселишься у меня хотя бы на время лечения. Будем бороться плечом к плечу.

– Кейт, я не могу так вторгаться…

– Какое вторжение? Я же сама тебя приглашаю. Даже настаиваю. Переезжай ко мне. Я хочу тебе помочь.

Джоан все еще сомневалась:

– Разве что ненадолго.

– Ты сама решишь на сколько, – так же решительно продолжала я.

Ведь именно этого хотел бы Патрик. И я сама этого хочу.

Я припомнила, как накануне Эндрю рассуждал о предстоящем мне выборе. Не могу же я каждый раз, когда что-то не ладится, прятаться в том мире, к которому я не принадлежу. Значит, я остаюсь здесь и постараюсь помогать Джоан, быть надежным другом Элли, буду работать с детьми, с Максом и Лео и девочками. Останусь в мире, где Эндрю занялся социальной работой, где я – это я.

Я сделала выбор: здесь и сейчас. Вернуть Патрика не в моей власти, так что пора строить жизнь без него. Реальную жизнь.

С этого и начнем.

* * *

Во вторник Джоан закрыла дом в Глен-Коуве и переехала ко мне в гостевую комнату, прихватив с собой всего четыре чемодана: одежду, туалетные принадлежности, книги.

– Неужели тебе ничего больше не нужно? – удивилась я, помогая ей разобрать вещи. – Давай в пятницу вечером съездим еще раз, когда я вернусь с работы.

– Кейт, этого более чем достаточно. Я на всякий случай и зимнее пальто взяла.

Накануне я побывала с ней на «военном совете», как выразилась Джоан, – с онкологом и рентгенологом, – и мне стало полегче. Оба они – рентгенолог, доктор Хабаб, моя сверстница, и онколог, доктор Гольден, мужчина лет пятидесяти со смеющимися глазами, – были полны оптимизма и твердо намеревались вытащить Джоан из болезни.

– Не беспокойтесь, миссис Уэйтмен, – сказала доктор Хабаб, похлопав Джоан на прощание по плечу. – Мы этому раку задницу надерем.

– Ой! – вскрикнула от неожиданности Джоан.

– Пардон за грубое выражение, – извинилась доктор Хабаб, – но пусть ваш рак знает: мы объявляем ему войну. И не отступимся.

– Она хорошая, – сказала Джоан, выйдя из кабинета и крепко пожимая мне руку.

Первый сеанс химиотерапии назначили на пятницу, а сегодня в обед я должна была встретиться с Джиной и все ей рассказать. Я шла к нашему излюбленному ресторанчику на углу 2-й и 52-й, вдыхая легкий аромат ранней осени, и вдруг почувствовала, что походка моя вновь сделалась упругой.

– Знаю-знаю, я отмахивалась от твоих снов, но, кажется, они и в самом деле что-то тебе подсказывали, – заговорила Джина, когда мы устроились за столиком. – Ты ведь сейчас стала счастливее, чем несколько месяцев тому назад, правда?

– Стала, – кивнула я. – Мне кажется, я не решалась вдуматься и признаться себе, что живу в лучшем случае вполсилы.

– А сны тебя разбудили, – улыбнулась Джина.

– Вот именно. – По крайней мере, я перестала жить по инерции, упуская все самое для себя важное. Теперь мне явно лучше, но пока что очень одиноко, тем более что и сны прекратились. – Но мне чего-то не хватает, – продолжала я. – То есть вроде бы жизнь вошла в новую колею, но не совсем.

– Наверное, это потому, что пора снять замок с сердца, – невинно заметила Джина, прячась за меню.

– Ты о чем? – удивилась я. – А, Джина?

Она опустила меню и поглядела на меня, словно бы недоумевая.

– Об этом Эндрю, – как о само собой разумеющемся ответила она.

– Что – об Эндрю?

– Он тебе нравится.

– Ты что! Ничего подобного. Он мой коллега, вот и все.

Джина молча подняла бровь. Видимо, ждала продолжения, так что после паузы я добавила:

– Ладно, хорошо, очень привлекательный коллега. И добрый. И любит детей.

– Ну и?..

– Ну да, верно, он замечательный, – забормотала я. Джина с торжеством глянула на меня:

– Так почему бы не попытаться?

– Мне кажется, у него кто-то есть.

– Сто процентов?

Я призадумалась:

– Не знаю.