Жизнь Ленина

Приближалась четвертая годовщина октябрьского переворота. Для такого радостного случая Ленин приберег самопоздравления, опубликованные в «Правде» за 20 дней до самого торжества, чтобы сотни и тысячи юбилейных ораторов по всей стране могли ими воспользоваться в своих собственных выступлениях. Ленин писал своим всегдашним быстрым почерком, почти без помарок. «Непосредственной и ближайшей задачей революции в России была задача буржуазно-демократическая: свергнуть остатки средневековья, снести их до конца, очистить Россию от этого варварства, от этого позора, от этого величайшего тормоза всякой культуры и всякого прогресса в нашей стране. И мы вправе гордиться тем, что проделали эту чистку гораздо решительнее, быстрее, смелее, успешнее, шире и глубже с точки зрения воздействия на массы народа, на толщу его, чем Великая французская революция свыше 125 лет тому назад».

Ленин перечислял по пальцам: уничтожили монархию, сословия, частное владение землею, отменили религию, уничтожили неполноправие женщин и национальных меньшинств.

«Эти трусы, болтуны, самовлюбленные нарциссы и гамлетики махали картонным мечом — и даже монархии не уничтожили! — восклицает Ленин, имея в виду Временное правительство, свергшее самодержавие, но не тронувшее царя и царской семьи. — Мы выкинули вон всю монархическую нечисть, как никто, как никогда». Речь идет, по-видимому, о расстреле царской семьи большевиками.

«Возьмите религию или бесправие женщины или угнетение и неравноправие нерусских национальностей. Это все вопросы буржуазно-демократической революции Пошляки мелко-буржуазной демократии восемь месяцев об этом болтали; нет ни одной из самых передовых стран мира, где бы эти вопросы были решены в буржуазно-демократическом направлении до конца. У нас они решены… до конца. Мы с религией боролись и боремся по-настоящему. Мы дали нерусским национальностям их собственные республики или автономные области. У нас нет в России такой низости, гнусности и подлости, как бесправие или неполноправие женщины…»

«Мы решали вопросы буржуазно-демократической революции походя, мимоходом, как «побочный продукт» нашей главной и настоящей, пролетарски-революционной, социалистической работы. Реформы, говорили мы всегда, есть побочный продукт революционной классовой борьбы… Буржуазно-демократические преобразования — говорили мы и доказали делами мы — есть побочный продукт пролетарской, т. е. социалистической революции… Первая перерастает во вторую… Вторая закрепляет дело первой. Борьба и только борьба решает, насколько удается второй перерасти первую».

Тут Ленин мыслит очень ясно. Большевикам сначала пришлось произвести несоциалистическую революцию, чтобы от нее перейти к социалистической. Скачков не было. Из феодального общества невозможно непосредственно перейти в социалистическое или коммунистическое.

Но он назвал первую революцию «буржуазно-демократической», и он знал, что социалисты, либералы и т. п. тщетно ожидают демократии от Советской России. К этим иностранным критикам он обратился с присущим ему красноречием: «Пусть псы и свиньи умирающей буржуазии и плетущейся за нею мелкобуржуазной демократии осыпают нас кучами проклятий, ругательств, насмешек за неудачи и ошибки в постройке нами нашего советского строя… Еще бы обойтись без неудач и ошибок в таком новом, для всей мировой истории новом деле, как создание невиданного еще типа государственного устройства… Но мы вправе гордиться и гордимся тем, что на нашу долю выпало счастье начать постройку советского государства, начать этим новую эпоху всемирной истории, эпоху господства нового класса, угнетенного во всех капиталистических странах и идущего повсюду к новой жизни, к победе над буржуазией, к диктатуре пролетариата, к избавлению человечества от ига капитала, от империалистических войн».

Эта статья — блестящий пример красноречия Ленина. Ни следа болезни нельзя различить в ней.

«…все неотвратимее встает перед миллионами и миллионами думающих о причинах вчерашней войны и о надвигающейся завтрашней войне людей грозная правда: нельзя вырваться из империалистской войны и из порождающего ее неизбежно империалистского мира (если бы у нас было старое правописание, я бы написал здесь два слова «мира» в обоих их значениях), нельзя вырваться из этого ада иначе, как большевистской борьбой и большевистской революцией…»

«Мы это дело начали. Когда именно, в какой срок, пролетарии какой нации это дело доведут до конца, — вопрос несущественный. Существенно то, что лед сломан, что путь открыт, дорога показана… Из империалистской войны, из империалистского мира вырвала первую сотню миллионов людей на земле первая большевистская революция. Следующие вырвут из таких войн и из такого мира все человечество».