Жизнь Марии Медичи

Двенадцатого ноября 1621 года герцог де Люинь осадил маленькую гугенотскую крепость Монёр на Гаронне, а через месяц он заболел «пурпурной лихорадкой» (вероятнее всего, скарлатиной или чумой, бродившей по армии) и умер буквально через несколько часов.

Считается, что Шарль д’Альбер, герцог де Люинь очень вовремя отошел в мир иной, так как король устал от него и больше не скрывал этого от своих приближенных.

Современники рассказывают, что никто даже не навестил заболевшего, а после похорон Людовик XIII признался одному из своих приближенных, что смерть де Люиня сделала его свободным. В результате о бывшем фаворите очень скоро все забыли.

* * *

В 1621 году, после смерти де Люиня, Мария снова заняла свое место в Государственном совете.

Кончина герцога облегчила путь наверх и Арману Жану дю Плесси, имевшему все причины ненавидеть фаворита короля и принижать его роль перед потомками. Поначалу епископ стал простым членом Государственного совета, но очень скоро выдвинулся на должность министра. Кроме того, 5 сентября 1622 года он наконец получил сан кардинала.

Косвенно этому способствовала Мария Медичи. Весной 1622 года Арман Жан дю Плесси выступил в защиту королевы-матери на Государственном совете. Влиятельные люди Франции слушали его с опаской, зная цену этому человеку. После заседания государственный секретарь маркиз Пьер де Пюизье подошел к Марии и стал убеждать ее отправить своего протеже в Рим. План де Пюизье был прост: отдалив дю Плесси от королевы-матери, лишить ее опытного подсказчика, без которого она была бы не так опасна, и одновременно убрать из Франции самого реального претендента на место рядом с троном. Арман Жан дю Плесси решил переиграть де Пюизье и заявил Марии о своем согласии уехать. И… 5 сентября 1622 года он был возведен в Риме в кардинальский сан.

Как видим, даже самый заметный политик в истории Франции делал свою феноменальную карьеру с помощью женщины.

Историк Ги Шоссинан-Ногаре пишет:

«Людовик перешел в наступление, и приверженцы его матери потерпели поражение в битве при Пон-де-Се 7 августа 1620 года. Последовало новое примирение, и ей позволили вернуться в Париж. Там, к собственному удовлетворению, ей удалось в 1622 году добиться у короля незначительной роли для себя. Это была первая брешь, через которую она надеялась (а вместе с ней и Ришельё) быстро ворваться во власть. И действительно, она добилась введения в Совет Ришельё, то есть, как она очень наивно полагала, себя самой. Когда Ришельё сделался главой Совета, она расценила это как собственный триумф. Но Ришельё, возвыситься которому помогла королева-мать, ради удовлетворения своих амбиций сделался слугой короля, его душой и телом»¹⁶⁷.

С известным историком можно согласиться лишь частично. В самом деле, взлетев на такую высоту, кардинал де Ришельё перестал нуждаться в еще более растолстевшей флорентийке. Однако он не «сделался слугой короля душой и телом» – он обратил свой проницательный взгляд на жену Людовика, королеву Анну Австрийскую.

Другое дело, что двадцатилетний король просто не мог долгое время обходиться без поводыря, а это значило, что в его окружении тут же началась борьба за место скончавшегося герцога де Люиня.

Глава XVII Проблемы кардинала де Ришельё

Остаться верным своей благодетельнице, при этом максимально угождая Людовику XIII, – вот его постоянная забота […]. Ришельё претендует на то, чтобы убедить потомков, что именно ему Франция обязана быстрым и счастливым окончанием двух семейных войн. Обещание, а затем и получение кардинальской шляпы станет компенсацией за его осторожность и гибкость¹⁶⁸.

Франсуа Блюш

Наиболее реальным претендентом считался принц де Конде. Но ведь был еще и Арман Жан дю Плесси, теперь – великий кардинал де Ришельё!

Отныне положение этого человека изменилось. Он уже не был полуссыльным изгоем, как раньше. С ним были вынуждены считаться все, причем не только члены Государственного совета.