«Жизнь» метро

А голос умолял уже где-то совсем рядом. Проходя мимо Глеба, он почему-то на мгновение заглох. Глеб почувствовал, как мурашки пробежали по его телу и на лбу выступил холодный пот. Казалось, само время неожиданно остановилось, и вся Природа уставилась на него глазами прокурора. Но в реальном времени это был всего лишь миг, мгновение, которое было вполне достаточным, чтобы чувство невыносимого стыда переполнило все его сознание. Затем голос продолжил свой путь по вагону. А совесть-та уже проснулась. Подобно медведю-шатуну она не давала Глебу покоя. «Как ты мог?! – просто орала она в гневе, – ты что не человек?! Она же нуждается! С чего ты взял, что она врет?!» В тот момент Глебу хотелось только одного – исчезнуть…

Согласитесь, с нашими повседневными «крысиными бегами» мы потеряли многое, что называют человеческим. Но главная наша потеря – вера, вера в других людей прежде всего. Впитывая в свое сознание как губка информацию бесконечных документальных фильмов, телевизионных передач про бродяг, про то, как они лихо умеют делать из нас дураков, мы растеряли великий дар, мы перестали верить всему и всем. И порой уже кажется, что в нашей родной России-матушке не осталось простых нищих, искренне нуждающихся в нашей помощи. Есть только жулики и проходимцы, которые пойдут на все ради звонкой монеты. А вам когда-нибудь приходилось слышать из очередных сводок СМИ о заработках этих лже-нищих за один день? И ты с ужасом думаешь, мол мне столько и за месяц не заработать. «Обманули. Раздели. Ограбили…» Ощущение такое, что тебя везде подстерегает сплошной лохотрон. И под прессом всей этой прессы (извиняюсь за каламбур) ты начинаешь думать: «А зачем подавать? Пусть идут, работают». А если этой работы попросту нет?..

Однажды на рынке одного из провинциальных городков, по которому Глеб просто прогуливался в компании своего хорошего друга, к нему подошел маленький мальчик. «Дайте денег на хлебушек», – тихо и жалобно попросил он. И Глеб уже было потянулся в карман за десяткой, как вдруг его приятель небрежно одернул паренька. Он пристально посмотрел ему в глаза и быстро, но довольно резко произнес фразу, которая отпечаталась в сознании Глеба на долгие годы. «В России так деньги не зарабатываются!» – с интонацией начинающего преподавателя произнес он. Фразу эту Глеб запомнил на всю жизнь.

Мы перестали верить! Ведь притвориться всегда проще. Притвориться, убежать от собственной совести. Но ведь от себя-та далеко не убежишь? У нас ко всему прочему выработалось четкое стадное чувство – ты притворился и тебе стыдно, твой сосед притворился и стыдно ему. А если притворились все – стыд делится на всех поровну? С небольшой долькой такого пирога жить, наверное, как-то можно.

Мысли Глеба вернулись в вагон от скрежета тормозной системы. Поезд остановился, двери открылись, и тот голосок растворился в повседневном шуме. Глеб с нежеланием и какой-то опаской открыл глаза. Ему было и страшно, и стыдно. Что же сейчас думают о нем пассажиры вагона? Как же они, наверно, сейчас его осуждают? И он действительно в тот момент больше всего боялся увидеть именно осуждение в глазах окружающих. Тихо и медленно он приподнял голову. Пару секунд переведя дух и набравшись сил и мужества принять все взгляды с их призрением к нему, Глеб робко открыл глаза. Десятки мысленных потоков в его сторону «негодяй», сотни «подлец»: он готов принять их, он согласен, его еще долго будет грызть совесть. «Осудите меня! Я виноват…». Но что это!.. Открыв глаза и осторожно оглядевшись, он увидел лишь такие же, подобные ему, робко, хотя порой и нагло, открывающиеся глаза. «Все притворились?! – с изумлением понял он, – Притворились спящими, как и я». Целый вагон неожиданно просто «уснул»…

Потом еще долго он думал над тем, мучила ли каждого пассажира того «нищего» вагона совесть или все-таки в тот день они поделили ее поровну? А может просто отдали на вечное хранение и в безраздельное пользование «жизни» метро.

Глеб резко поднял голову. Он молниеносно вскочил и выбежал на ближайшей станции. Он нервно рыскал по сторонам своими карими глазами. Похожий на человека, который оказался в чуждом ему мире, Глеб что-то искал.

– Вот! Нашел!

Он ринулся сквозь толпу, выкрикивая «Нашел! Нашел!».

Люди шарахались от него, а милиция начала странно поглядывать в его сторону.

Он бежал, рыская на ходу в карманах. Что-то вываливалось у него прямо из рук, а что-то он успевал сжать в кулаке.

Глеб подбежал к бабушке, которая просила милостыню.

– Вот! Нашел! Возьмите!

Он буквально налетел на нее и, вложив в ее руку несколько бумажек, схватил ее за плечи и слегка встряхнул.

– Возьмите! Это все, что есть! Может они вам…

Старушка медленно и спокойно подняла глаза и взглянула на взмыленного юношу.

– Храни тебя Бог, сынок.

Глеб медленно опустил руки, затем также медленно опустил глаза.

– Да… Храни меня Бог…

Слегка пошатываясь, он снова побрел по переходам с их вечными и никогда не спящими эскалаторами…

Спокойствие