Жизнь на гранях миров

И вдруг… Игорь почувствовал жар. Они уже знали! Значит, событие не случайно, оно записано на спирали, то есть – предопределено! И, как бы я ни старался, я не мог его избежать! Потому что там, в высоком духовном мире, оно было начертано среди строк моей жизни!

Он взялся рукою за грудь, распахнул ворот рубашки… Но это же всё меняет! Или – я ищу оправданий? Нет, не ищу. Только, если уж виноват, то – изначально, с того самого дня, когда впервые поцеловал её…

Если так, то становится ясно, почему в этот раз нам не помогли: и Свету не задержали, и меня не спасли. Никто не вмешался, не протянул прозрачных рук, потому что это должно было случиться. Но зачем? Почему?! Кому нужна её гибель? Маленьким детям, которые остались без матери, или мне самому?!

Вот она – долина смертной тени: ты ею идёшь. Но сколько мужества нужно, чтобы её перейти!..

Больницу достроили вовремя. Она стояла, как свежий цветок, красуясь белыми стенами, изящными оконными пролётами и крышей, выкрашенной в благородные тона. «Жалко отдавать!» – подумал Игорь, любуясь на своё «творение». И дал команду вносить мебель.

На следующий день приехал император Роу.

Игорь был занят и лишь ненадолго вышел на террасу, чтобы полюбоваться процессией. Вышел на минуту – и изумлённо застыл: ничего более яркого, пышного и, пожалуй, чересчур помпезного он не видел. Огромное число ахисов, разнаряженных, покрытых изумительными коврами; на их спинах – цветные беседки, где в тени восседали важные, разморенные солнцем господа. Воины шли почётной охраной, играя смуглыми телами и демонстративно обнажая маленькие, похожие на персидские мечи. А дамы… О, дамы! Шлейфы их платьев доставали почти до земли.

Врач посмотрел, сдержанно фыркнул и отправился к детям: этим утром он ещё не видел их.

Сильвена играла с малышами, сидя на полу, и поднялась навстречу:

– Мира и света! – и с улыбкой добавила: – А Юсан-Аминах недавно ушла.

– Сили! – укоризненно взглянул Игорь. – Я прихожу к своим детям, а не для того, чтобы видеть Юсан-Аминах! И вообще, шла бы ты завтракать!

Девушка не обиделась, весело посмотрела на врача и, поводя круглыми бёдрами, направилась к двери. Игорь привлёк малышей, посадил на колени и долго играл, разговаривал с ними. Годовалые близнецы, соперничая друг с другом, отвоевывали себе место на папиных руках, устроили весёлую возню, пока не вернулась Сили с какими-то сладостями и не начала угощать их.

– Поменьше бы сладостей, – заметил Игорь, – ты испортишь им зубы до того, как они вырастут.

– Ничего, вырастут! – отозвалась Сильвена, продолжая запихивать в рот малышам кусочки нежного бисквита.

Игорь не хотел, но невольно улыбнулся, видя их довольные физиономии.

– Я умею обращаться с детьми, – сказала Сили.

– Вот как? И откуда же опыт?

– Младшие братья и сестры! Знаешь, сколько их у меня? Семь! А я – старшая!

– Ты мне никогда не рассказывала, – ответил Игорь, невольно проникаясь уважением к девушке.

– Не было времени.

В этот момент в коридоре раздался звон разбитой посуды.

– Кто-то остался без завтрака, – констатировал Игорь.

– А кто-то, возможно, без работы, – мудро заметила Сили.

– Главное, что это не ты, – он встал. – Я искренне рад, что моими детьми занимается опытная няня.

Она лишь улыбнулась в ответ.

По пути в медицинскую часть Игорь несколько раз прижимался к стене, давая дорогу слугам, спешащим с напряжёнными лицами, едва не столкнулся с рассерженной дамой, которой не понравилась предоставленная ей комната, и теперь она переселялась в другую, а в заключение он не мог пройти по коридору, потому что весь проход оказался заставленным ящиками, тюками и прочим багажом. Врачу пришлось вернуться и искать другой путь. Когда же он, наконец, добрался до дворцовой больницы, здесь его ждали. Несколько дам из числа новоприбывших умудрились получить тепловой удар и жаловались на головокружение и тошноту, кто-то страдал от мигрени, а пожилой министр всю дорогу мучился несварением…

Ближе к вечеру, совершенно измотанный, Игорь отпустил последнего пациента. Есть ему не хотелось, хотелось покоя и тишины. Войдя к себе, плотно прикрыл дверь, разделся и лёг на кровать. Назойливые звуки чужих голосов доносились и сюда. «Домой! Домой!» – думал он, засыпая…

Пространство пропустило его мягко, неслышно: он просто уснул, а когда открыл глаза, то долго лежал, глубже и глубже окунаясь в забытое ощущение дома. Ночь ещё не кончилась, глубокие тени чернели на полу. Игорь поднялся и, проходя по комнатам, везде включил свет. Но тут же пожалел об этом: никогда раньше дом не выглядел таким пустым. Перед тем, как уйти, он тщательно убрал его, и теперь тот стоял идеально чистым и холодным. Скатерти, шторы, тюлевые занавески – всё повисло безжизненно, и – ни единого звука: мёртвый, немой, наглухо запертый дом.