Жизнь на кончике скальпеля. Истории нейрохирурга о непростых решениях, потерях и надежде

Немногим приходится справляться с более серьезной угрозой, чем онкологическим больным на четвертой стадии. Они сталкиваются с такой опасностью, которую недаром называют экзистенциальной. Таким людям необходимо найти способ существования, ментальный настрой — подход к жизни, который поможет им собраться, не слишком волноваться перед получением результатов анализов и МРТ и не переживать каждый раз, когда они чувствуют боль в теле. Я говорю о мелких симптомах, которые здоровые люди легко игнорируют, но для этих больных все неразрывно связано с вопросом: может быть, мой рак распространяется? Они должны найти в себе душевные силы, чтобы продолжать жить между этими тревожными моментами.

Меня иногда спрашивают о том, не считаю ли я свою работу с такими пациентами депрессивной. «Почему?» — обычно переспрашиваю я. Я не впадаю в депрессию от вида своих пациентов. Наоборот, они меня вдохновляют. Просветляют. Они смогли остаться сильными и радоваться, в то время как над их головами, словно молот над наковальней, висит страшный недуг. Большинство из них говорят мне, что хотели бы использовать эти силы до того, как узнали, что у них рак. Почему, спрашивают они меня, качество жизни стало для них приоритетным только после того, как они узнали о своем диагнозе? Их кризисный менеджмент улучшил мое качество жизни, потому что я узнал от них очень важные вещи. Такие пациенты легко справляются с опасностью, и оптимизма им не занимать. Я не наблюдаю у этих людей «выученную беспомощность», популяризированную Иваном Павловым и его собаками, или даже «выученный оптимизм» Мартина Селигмана. Я вижу реализм.

Онкологические пациенты показали мне, что бо́льшая часть того, что подкидывает нам жизнь, — это обоюдоострый меч. Гипербдительность всегда описывают как нечто чрезмерное, но я подозреваю, что многие из нас живут под угрозой, делающей такое поведение необходимым. Ответственность, которую должны по работе брать на себя я и представители других профессий, например авиадиспетчеры, требует высочайшей концентрации, поэтому надо развивать в себе бдительность. Гипербдительность тоже может оказаться нелишней.

Некоторые из нас не в состоянии избежать угрозы финансового краха, сексуального или физического насилия. В результате у них возникают психологические или физические проблемы, в то время как у других таких проблем нет. Причина этих различий ни в коем случае не связана с ДНК. Близнецы с одинаковой ДНК могут по-разному реагировать на одну и ту же угрозу. Если у одного из близнецов появится вызванная стрессом депрессия, то вероятность возникновения ее у другого составляет лишь 40 %. Это говорит о том, что важную роль играет окружающая среда.

Как выясняется, разница объясняется эпигенетикой. Эпигенетика — раздел генетики, изучающий молекулярные изменения ДНК или протеинов, вызванные механизмами, не меняющими последовательность нуклеотидов в ДНК. Наше генетическое наследие является таким длинным, что его приходится сворачивать вокруг белков, как свитки, чтобы оно не запуталось. Эта конструкция защищает ДНК, делает ее недоступной и таким образом сохраняет наш генетический код. Именно поэтому эпигенетика так и называется: «эпи» — это приставка, означающая на древнегреческом пребывание на чем-либо или помещение на что-либо. Как выясняется, то, как раскручиваются эти свитки, во многом зависит от нашего жизненного опыта.

Иногда изменения в эпигенетике идут во вред. Иногда приносят пользу. Так или иначе, мы можем передать нашим детям жизненный опыт и результаты адаптаций, которые пережили. Стратегии и маневры, которые мы используем для выхода из кризиса, передаются нашим потомкам без изменений в ДНК. Наследственность обусловлена не только длинным и сложным процессом развития мутаций ДНК — модификации на уровне эпигенетики передаются нашим потомкам с изменениями в нашей сперме или яйцеклетке. Не нужно ждать, чтобы дать совет своему потомку, — процесс работает автоматически. Наследственность с точки зрения эпигенетики работает напрямую, что возлагает на нас дополнительную ответственность. Я считаю, что эпигенетика — это удивительная, вдохновляющая наука о нас.

Изобретатель первой вакцины от полиомиелита Джонас Солк предвидел будущее, когда сказал: «Я всего лишь стараюсь быть хорошим предком».

Угрозы в жизни могут быть разными: боль, потеря, насилие. Мы в состоянии принять решение о том, как будем на них реагировать. Инцидент с Ларри научил меня, что не надо убегать от угрозы, надо с ней бороться, вынести из этого опыта уроки, сделать выводы, развиваться и расти, а не превращать ее в источник навязчивых мыслей и страхов. К счастью, Ларри съехал, а я проанализировал ситуацию и продолжал жить дальше.