Жизнь на волоске

После демобилизации из армии Никола Дадов учился музыке у народного артиста Христо Брымбарова, затем стал актером театра в Благоевграде, пятнадцать лет играл в кино, потом вновь пришел в театр, на этот раз во Враце. Николой Дадовым созданы интересные образы в фильмах «Сладкое и горькое», «Самый длинный день», «Мятеж», «На каждом километре», «Пункт первый повестки дня», «Командир отряда», «Стубленские липы», «Закон моря». После выхода на экраны фильма «Дерево без корней», в котором снимался Никола Дадов, я обратился к известному болгарскому писателю, народному деятелю искусства и культуры Николаю Хайтову, который хорошо знает актера.

— Никола Дадов исполнил главную роль в фильме Христо Христова «Дерево без корней», снятом по одному из моих «Диких рассказов», — с подчеркнутым удовольствием вспоминает о совместной работе Николай Хайтов. — Эта роль словно специально была создана для него. У него не было сомнений, что делать, как сыграть какую-либо сцену, уместен ли тот или иной жест. Все у него было органично, естественно, убедительно, волнующе, потому что правда жизни и актерская игра слились у него в единое целое, в единую судьбу.

Дадов из тех самородков, которые приходят к вершинам искусства из глубинных пластов нашего народа. Ему хорошо известно, что такое труд и мука, бедность и нищета, что такое земля и труд на ней. Знает он, чем живут, на что надеются и о чем мечтают люди села.

Вот почему в роли Гатьо в фильме «Дерево без корней» Дадов нашел себя, а роль счастливо нашла в нем исполнителя. Образ и актер слились в единое целое, и родилось то, что мы называем магией искусства. Эта роль — одна из вершин нашей отечественной кинематографии. Дадов заслуженно занял в ней свое высокое место, которое никто и никогда не сможет у него отнять или оспорить…

Спрашиваю Дадова, как он понимает боевое товарищество.

Ответ, как всегда, предельно короток и ясен:

— Это готовность отдать жизнь за своих товарищей по оружию.

Во время нашей встречи я задаю Николе Дадову еще несколько вопросов:

— Если бы у вас была возможность самому выбирать своих командиров, то каким вы отдали бы предпочтение?

— Доведись мне вновь надеть военную форму, я был бы счастлив, если бы командиры у меня были самые строгие и самые честные.

— Какие черты вы не приемлете ни в военных, ни в гражданских людях?

— Карьеризм и приспособленчество.

— Как вы относитесь к людям воинского долга?

— Глубоко уважаю их. У меня немало друзей среди военных. До слез волнуюсь, когда присутствую на принятии воинской присяги или когда слушаю боевые марши в исполнении военного оркестра.

Я встретился с одним из друзей Николы Дадова, известным поэтом полковником Орлином Орлиновым. Вот что он сказал:

— Трудно в нескольких словах выразить мое отношение к Николе Дадову. Это настоящий болгарин, выносливый и неустрашимый человек, с любящей душой и отзывчивым сердцем. Уж если он что-то любит, то любит до конца, а если ненавидит, то ненавидит смертельно. И еще он настоящий воин. И в жизни, и в искусстве. В дружбе бескорыстен и верен, на него всегда можно положиться. С таким не страшно пойти в любую атаку. Я убежден, что он никого не оставит в беде. В бою всегда будет первым. Нет, действительно хорошо, что живут на земле такие люди, как Никола Дадов!

Вернемся снова к кино. Что касается меня, то я сам познакомился с Николой Дадовым по первой болгарской киноэпопее «Герои Сентября», посвященной участникам антифашистского народного восстания 1923 года, в съемках которой приняли участие подразделения болгарской Народной армии. Консультировал фильм болгарский историк и публицист полковник Борис Чолпанов.

Дадов тогда был молод, это был его дебют в кино. И он выдержал его успешно. Ему удалось создать яркий образ типичного крестьянина, стоящего на позициях Единого фронта и верящего коммунистам, которые во главе с Георгием Димитровым и Василом Коларовым в сентябре 1923 года подняли трудовой народ на вооруженное антифашистское восстание. Не сразу понимает молодой крестьянин Петр, которого играет Дадов, что только в союзе с рабочим классом можно добиться желанной социальной справедливости, навсегда проститься с голодом и нищетой и начать достойную человека жизнь.

Суровые черты лица Петра, в некоторых кадрах словно высеченного из камня, говорили о его жизнестойкости, упорстве, трезвом отношении к окружающему миру, что типично для болгарского крестьянина. Актер сумел одухотворить своего героя, показать его непоколебимую внутреннюю уверенность, человеческую теплоту и отзывчивость, сумел озарить его революционным оптимизмом, столь характерным для восстания 1923 года.

Борис Чолпанов рассказал мне потом: