Жизнь наградила меня

После окончания проекта руководитель предложил Вите перейти к ним на постоянную работу. Это было очень соблазнительно, но наша Катя училась в аспирантуре в Йельском университете, в Коннектикуте, и родила в это лето сына Даню. Мы не хотели уезжать так далеко от них и отказались. Останься мы в команде, возможно, и дождались бы своей очереди полететь. Желательно, не в один конец. Но 18 октября 1989 года космический корабль отправился в путь к Юпитеру без человека. В качестве утешения перед полетом «Галилео» сотрудники получили подарок: в космический корабль была вложена платиновая пластина с именами всех участников проекта. По доброте и щедрости начальства на пластине выгравировали и мое имя. Так что почти сбылись слова знаменитой песни Войновича и Фельцмана: «На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы».

Только в Брюсселе

Сейчас это звучит как насмешка. Но еще недавно, приезжая в Брюссель, вы могли услышать: «Брюссель – один из самых мирных городов Европы, будете чувствовать себя в безопасности в любое время дня и ночи».

Именно этими словами встретила нас в аэропорту представительница университета, статная сероглазая дама с мужским именем Поль.

Мы прилетели в Бельгию в начале мая по приглашению Брюссельского университета, где Виктор собирался преподавать летний курс.

Поль, хотя и родилась в Египте, оказалась горячей патриоткой Бельгии и Брюсселя и уже по дороге из аэропорта старалась нас убедить, что лучшего места на земном шаре не найти.

– Бельгия – маленькая, но удивительная страна. Во-первых, двуязычная. К северу от Брюсселя говорят по-фламандски, к югу – по-французски. Во-вторых, у нас лучшая в Европе царствующая семья. Вы бы видели, какие в королевском дворце оранжереи. Сейчас, в мае, всего три уикенда в году, они открыты для публики, так что я вас туда повезу. У нас также произошла битва при Ватерлоо, а наши художники Брейгель, Босх, Магритт – гордость мировой живописи.

– Ну а чем знаменит лично Брюссель?

– Кухней, – не задумываясь ответила Поль, – для тех, кто любит поесть, особенно рыбные блюда, этот город – рай. В Брюсселе лучшие в мире кружева, гобелены и шоколад. А еще здесь делают самое вкусное в мире пиво.

Что правда, то правда. На главной площади города, имперской Гран-Плас, выставляются по вечерам столики, и предлагается 250 сортов пива, причем каждый подается в только для этого сорта предназначенных кружках, стаканах или бокалах, на которых выгравировано название этого пива.

Поль привезла нас на авеню Альбер, в квартиру на восьмом этаже современного дома. Из широких окон гостиной открывался вид на красные черепичные крыши, остроконечные шпили готических церквей и верхушки цветущих каштанов. Посмотришь вверх – над головой серое, распухшее от туч небо, готовое вот-вот разрыдаться. Посмотришь вниз – по тротуару снуют зонты всех мыслимых размеров, рисунков и расцветок. Моя бы воля – поместила бы зонтик в герб Бельгии как национальный символ. В день нашего приезда дождь принимался и прекращался шестнадцать раз!

Квартира нам досталась просторная, светлая, со скандинавской мебелью, немецкими пуховыми перинами, голландской посудой, бельгийским бельем и французскими лампами. Одним словом, общий рынок в действии. А телевизор! Бельгия принимает программы из Парижа, Германии, Голландии, Италии, Англии и Люксембурга. Не знаешь, то ли смотреть показ коллекции Ива Сен-Лорана, то ли слушать прямую трансляцию из Ла Скала, то ли наслаждаться Штутгартским балетом. По телевизору можно учиться плести брабантские кружева или брать уроки фламандского языка.

На второй день Поль устроила экскурсию по ближайшим кварталам, чтобы показать нам банк, супермаркет, аптеку, химчистку и винную лавку. Архитектурно наша авеню Альбер ничем не примечательна: широкий бульвар с каштанами и платанами посередине. Но пройдя всего лишь два квартала налево от нашего дома, оказываешься на одной из самых красивых улиц Брюсселя – авеню Мольер. На ней ни реклам, ни магазинов, никакой коммерции. Элегантные, светлые, в идеальном состоянии особняки XVIII и XIX века. На окнах дорогие портьеры, у подъездов уличные вазы с экзотическими цветами. В гаражах «роллс-ройсы», «ягуары», «бентли», «мерседесы». Всё свидетельствует о больших деньгах.

– Представляю, сколько стоят эти дома.

– Боюсь, что даже не представляете, – улыбается Поль и перечисляет живущих с нами по соседству титулованных особ, политических деятелей и родственников европейских монархов.

Прогулявшись по авеню Мольер, возвращаемся на нашу авеню Альбер, и Поль ведет нас в другую сторону, направо от нашего дома. Через два квартала мы поворачиваем на авеню де ла Жонксьон. Какой контраст с авеню Мольер!

– А вот здесь цены вполне доступные, – говорит она, – трехкомнатную квартиру можно купить за 50–60 тысяч долларов.

– Просто даром, – восхищаюсь я, – прекрасный европейский инвестмент. В Бостоне или Нью-Йорке за эти деньги можно купить только собачью будку.