Жизнь наградила меня

…Паоло ди Пальма проводил меня до отеля. Ночной портье, сурово взглянув на часы и на меня, протянул ключ от номера и записку от Фаусто: «Что это значит?»

Я проснулась от колокольного звона. Мир был наполнен низким гуденьем, мелодичным пеньем, протяжным звоном. Я сунула голову под подушку, пытаясь сообразить, гудит это внутри головы или снаружи и есть ли у меня с собой таблетки от головной боли. В этот момент зазвонил телефон.

– Я требую, чтобы господин Онегин мне объяснил свои поступки, – пропел Фаусто, и я тут же вспомнила эту его милую особенность. Фаусто, помешанный на опере, любил в разговоре время от времени переходить на арии и речитативы.

– У меня в голове страшный звон, – пожаловалась я вместо приветствия.

– У меня тоже. Гудят все колокола на Искии, сегодня Пасха.

– Когда мы увидимся?

– Как только ты окажешься в поле зрения. Сама найдешь или приехать за тобой?

– Сама, сама, не беспокойся.

Дом Фаусто, Каза Мальковати, показался мне таким же великолепным, как когда-то. Море было довольно тихим, и все же набегающие волны, рассыпаясь, оставляли брызги на окнах первого этажа. Я подошла к двери и потянула за чугунное кольцо, зажатое в львиной пасти. И вот мы встретились. Друг моей юности Фаусто – уже пятидесятилетний, уже профессор Миланского университета, но никакой седины, так же красив и аристократичен.

Всё в доме было по-прежнему. Может быть, стены чуть-чуть потемнели и золотистая обивка на креслах и диванах немного выцвела. В столовой, величиной с монастырскую трапезную, был накрыт длинный стол на двадцать персон. У окна стоял другой стол, поменьше, накрытый на восемь человек

– Фаусто, где твои гости? И почему два стола?

– Один для взрослых, другой – для моего сына и его друзей.

Я понятия не имела, что у Фаусто есть сын. Насколько я знала, он никогда не был женат.

– У тебя большой сын?

– Грегору семь лет. Он проводит у меня пасхальные каникулы, а живет в Германии. Его мать немка.

– А сейчас ты… как?

– А сейчас я… так, если ты интересуешься моим семейным статусом. Не венчан, но поскольку в моем возрасте – горе одиноким, я живу с одной милой дамой из Бразилии… Ты скоро ее увидишь.

– Где же весь народ?

– На пасхальной мессе в кафедральном соборе. Придут минут через сорок. За это время мы успеем рассказать друг другу, что произошло за эти годы, и сварить спагетти. Кстати, Анна, твоя ученица по выпивке, тоже здесь.

Я вспомнила, как мы учили наших итальянских друзей пить водку. «Настоящие люди» не пользуются рюмками и стаканами, а пьют из горла. Через несколько дней, на чьем-то дне рождения, двадцатилетняя венецианка Анна взяла бутылку водки, запрокинула голову и стала пить из горла. Наутро у нее развязался язык. Когда на семинаре в университете профессор спросил иностранных аспирантов, какие они знают современные песни, Анна Дони подняла руку и чистым сильным голосом спела:

Холодно, голодно, нет кругом стен,
Где бы нам б… найти, что б дала всем?

Скоро дом наполнился гостями. Мы долго обнимались и целовались с Анютой, потом я познакомилась с остальными…

Сели за стол около трех часов дня, встали далеко за полночь. Угощенье было замечательным, включая жареного зайца, но исключая спагетти, которое мы с Фаусто, заболтавшись, переварили.

– Позвони мне утром, как только откроешь один глаз, – сказал Фаусто, сажая меня в минитакси. – Завтра я начну тебе показывать мою Искию.

На следующее утро Фаусто и Анна зашли за мной в «Джолли». Мы выпили кофе на террасе и отправились на прогулку по острову.

Еще в Бостоне, предвкушая поездку на Искию, я перебирала в уме всё, что может отменить или омрачить встречу с островом моей мечты. Например, самолет упадет в Атлантический океан. Или меня действительно хватит радикулит, как я вдохновенно врала Паоло ди Пальма. Или Фаусто окажется стареющим придурком, – с такими метаморфозами я сталкивалась, встретившись с друзьями после долгой разлуки.

К счастью, эти опасения оказались напрасными. Мы знали друг друга совсем молодыми, и каждый из нас своими сложными путями прошел через различные жизненные испытания. Мы потеряли двух очень близких нам общих друзей – Гену Шмакова и Джанни Бутофаву, переводчика Бродского на итальянский. Нам было что вспоминать, о ком поплакать и над чем посмеяться с высоты или, точнее, из глубины наших теперешних лет.

– Зайдем сюда, – сказал Фаусто, останавливаясь около картинной галереи «Galleria delle Stampe Antici». – Здесь бывает интересная живопись.

Небольшое двухэтажное здание. Внизу мы осмотрели выставку художника Раффаэле Иаконо. Это имя ничего мне не говорило, и его абстрактные полотна меня не взволновали. Мы поднялись наверх. К нам вышел средних лет господин с ярко-рыжими усами, владелец галереи синьор Массимо Иелази. Фаусто нас познакомил.

– У синьора Иелази лучшая на Искии коллекция живописи и старинных гравюр, – сказал Фаусто. – Посмотри их и выбери себе подарок на день рождения.