Жизнь наградила меня

…Когда Микеланджело прочел сонеты Виттории Колонны, он был взволнован и тронут. Его покорили ее целомудрие и страстность чувств, ее интеллектуальность и чистота. Он влюбился в стихи и жил мечтою увидеть их автора. Когда они, наконец, встретились, ему было шестьдесят лет, а Виттории Колонне – сорок. Это произошло весной 1530 года. Они много говорили о литературе и живописи, что удивило самого Микеланджело. Он был известен как человек необщительный, даже высокомерный. И он терпеть не мог разговоров об искусстве. В тот первый день он сказал Виттории Колонне: «Я сам себя не узнаю. Я отказываюсь от приглашения к самому папе, который хочет беседовать со мной о живописи и скульптуре. Но мне так интересно разговаривать с вами». Когда Виттория Колонна вернулась на Искию, Микеланджело последовал за ней и поселился в Белой башне на Иския-Понте напротив Замка, чтобы быть ближе к женщине, которую, по его словам, он боготворил.

Их отношения не превратились в банальный роман. Известно, что Микеланджело не интересовался женщинами. Их отношения были платоническими, но интенсивными и очень сложными. Великий художник и поэтесса обменивались философскими письмами и посвящали друг другу сонеты и поэмы, оставившие глубокий след в искусстве итальянского Ренессанса.

Последние годы Виттории Колонны были очень тягостными. Она была больна и в глубокой депрессии. Микеланджело остался единственным человеком, связывающим ее с жизнью, которая оказалась столь жестокой и несправедливой к этой талантливой и красивой женщине. Великий художник делал всё возможное, чтобы поддержать ее и поднять ее дух. Он посвятил Виттории Колонне рисунки «Распятие» и «Пьета» (не путать с его скульптурами с теми же названиями).

В январе 1547 года, чувствуя приближение конца, Виттория Колонна оставила монастырь и попросила, чтобы ее перевезли во дворец двоюродной сестры Джулии Колонны. Микеланджело не оставлял ее ни на один день.

Вот как описывает один из друзей великого скульптора день смерти Виттории Колонны:

«Она умерла 15 февраля 1547 года. Микеланджело стоял на коленях у ее постели, гладя и грея ее руки. И вдруг искаженное страданиями лицо Виттории разгладилось, и она улыбнулась. Казалось, она больше не ощущала боли. Она снова чувствовала себя молодой и красивой. В белом воздушном платье, с лилиями в золотых волосах, она бежала по изумрудному полю любимой Искии. На руки ей упали теплые капли дождя – это были слезы Микеланджело. Он стал целовать ее руки, и она увидела яркий свет. Странно, он совсем не слепил глаза. Виттория засмеялась, протянула к нему руки и побежала навстречу. К вечному дню, где никогда не заходит солнце».

…В глубокой скорби стояли вокруг ее друзья. Перед дворцом собрались сотни почитателей и поклонников ее таланта. Закрыв лицо руками, безутешно плакал Микеланджело. Позже он написал на смерть Виттории Колонны замечательные строки:

Та, для кого мой век земной был прожит,
Ушла к небесным от земных границ.
Столь сладостных не создававший лиц,
Мир пристыжен и слез сдержать не может…

…Мы сидели с Фаусто и Габриеле Маттера на каменной террасе Кастелло Арагонезе, высоко над залитым солнцем безбрежным морем. Словно нехотя, набегали на стены замка и рассыпались волны. В их шепоте и плеске я слышала тихий голос Виттории Колонны:

Здесь, на утесе диком, я живу,
Как птица, что боится сесть в листву
И плачет в небе. Волей на чужбину
Бегу от тех, кто мной любим.
И стыну перед самой собой…

…Прожив неделю в отеле «Джолли» в Иския-Пор-то, я решила на оставшееся время переехать в северную часть острова, в Лакко-Амено, на берегу залива Сан-Монтана, у подножья главного искийского вулкана Эпомео. В Сан-Монтана нет опасных волн, море всегда тихое и гладкое, как синий хрусталь. Посредине залива из воды торчит скала, имеющая форму белого гриба. В течение многих веков Лакко-Амено было скромным рыбацким поселком. Но после Второй мировой войны, а точнее, в начале пятидесятых годов, эта деревушка внезапно преобразилась и стала элегантным курортом мирового класса.

– Как объяснить эту поразительную метаморфозу? – спросила я у Фаусто.

– Поверишь ли, всё, что ты здесь видишь, обязано своим существованием моему отцу.

…Отец Фаусто, доктор Пьеро Мальковати, был известным в Милане врачом-гинекологом. Основной сферой его научных интересов было исследование грязей и термально-минеральных источников Санта Реститута в Лакко-Амено для лечения бездетности.