Жизнь наоборот

Она едва не рыдала, но держалась изо всех сил. Самое обидное, что Воронцов сидел рядом и его руки мелко подрагивали. Дима явно сочувствовал Алине, но помочь ничем не мог. Оперативник всегда остаётся один на один с судьбой и начальством. Даже если этот оперативник — вполне себе симпатичная блондинка с длинными, как итальянские макароны, ногами. Алина уже передумала улыбаться. Она возвышалась над всеми: высокая, прямая, с прищуренными от злости глазами.

— Без этих твоих «кажется», плиз! — бросил Батанов.

Алина прикусила губу и отодвинулась от Воронцова, чтобы не видеть его подрагивающие пальцы.

«Буду стоять до последнего патрона!» — подумала она.

— Так вот, никакая это не банда! — сказала Алина, угадывая движение рук Димы Воронцова: он сжал пальцы в кулаки и надавил костяшками в стол.

«Переживает за меня», — обрадовалась Кузина.

— Что ты имеешь в виду? — вскинулся сонный Батанов.

Его глаза заблестели то ли в предвкушении предстоящего позора Алины, то ли от радости грядущего раскрытия резонансного преступления.

— Это были свои!

Оперативники глухо замычали, но на сей раз мычание означало факт коллективного осуждения. Коллеги сомневались в сообразительности и смекалке Кузиной. Она окинула надменным взглядом присутствующих и продолжила, слегка сбиваясь на эмоции:

— Это были свои! Грабители пришли в знакомое помещение, они были уверены, что их не задержат.

— С чего ты взяла?

— Дело в том, что дверь в магазине запирается в 22.00. Продавец открывает по звонку. По словам Ларисы-продавщицы, грабители ворвались в половине двенадцатого, а не в 22.30, как было заявлено. Она не помнит приметы преступников. Твердит про два пистолета и две сумки. У грабителей не могло быть две сумки. Забирал кассу один, второй стоял — со слов Ларисы. Так что, описание событий не соответствует реальному положению ситуации. Она путается в показаниях, а собственник магазина — Иван, уклоняется от опроса. Позвольте, Константин Петрович, вызвать Ларису и Ивана в отдел?

В этом месте Алина вспомнила, что она уже вызвала потерпевших в отдел, не испросив заранее разрешения у руководства. И от собственной самостоятельности и инициативы Алине стало теплее на душе. И ничего, что пошли уже вторые сутки, как она на работе. Зато у Воронцова перестали дрожать руки. Парень разжал кулаки и слегка развалился на стуле. Успокоился.

— Молодец, вызывай, опрашивай! Дорошенко, останешься в отделе за старшего. А я в — Главк. Алина, подготовь справку о результатах патрулирования!

Все разом шумно выдохнули и разом поднялись. Трудная ночь осталась позади. Коза отпущения всех выручила. Всегда бы так!

* * *

В дверь громко постучали. Да что там постучали — затарабанили. Там-там-там! Грохот, как на войне. Хотя Алина никогда не принимала участие в военных действиях, а артиллерийскую канонаду только по телевизору слышала, да и то вполуха. Впрочем, телевизор она не смотрит ровно с того дня, как пошла работать в уголовный розыск. Теперь у неё каждый день на войну похож.

— Войдите!

Снова грохот, борьба с дверной ручкой, наконец, в кабинет вошла, точнее, ворвалась парочка из магазина «24 часа».

— У вас дверь сломана! — пробасил Иван недовольным тоном.

— Да! — поспешно подтвердила Лариса.

«С мужчинами-оперативниками так бы не разговаривали. Видят во мне девушку, а не сотрудника полиции».

— Ну, не дверь, а ручка, — вежливо согласилась Алина.

Почему-то не хотелось втягиваться в скандал на ровном месте.

— Сами приглашаете, а дверь не открывается, — обидчиво констатировал Иван, оглядывая скудную обстановку крохотного кабинетика.

— Здравствуйте! — Алина училась на ходу.

На грубость лучше ответить приветствием, чтобы охладить пыл потерпевших. Вполне возможно, эти двое мнимые потерпевшие.

— Почему вы закрываетесь? — продолжал придираться Иван.

— И снова «здравствуйте!» — упорствовала Алина.

Лариса, не спросив разрешения, уже присела на стул у двери. Иван стоял столбом, насупившись, продолжая нагнетать внутренний гнев.

— Присаживайтесь! Вот здесь, — Алина кивнула на стул, стоявший у стены.

Она помолчала, придумывая первую фразу, способную ввести Ивана в разумное состояние. Пока он кипит, как электрический чайник, ничего толкового не получится.

— Постою! Мы спешим. Говорите, что надо.

Алина вытащила из стола два листа чистой бумаги и протянула Ивану.

— Опишите приметы преступников. Ещё раз. Те описания, что вы уже давали, нам не помогли. По вашим описаниям мы никогда никого не найдём.

— А вы ищите! Это ваша работа. Наша — людей кормить, а ваша — защищать нас. Ищите!

— Да, — подбросила свой пучок соломы Лариса, — ищите! Мы уже всё написали.

Алина вздохнула. Напрасно старалась. Бумага сиротливо повисла в воздухе. Потерпевшие не желают повторения процесса.

— Всё да не всё! Ничего, посидите, может, вспомните что-нибудь. Ваши документы, пожалуйста!

Оба безмолвно положили паспорта на стол. Алина взяла паспорт Ивана и увидела белорусский адрес:

«А-а, так он из Белоруссии. И Лариса оттуда же. Земляки. Может, они муж с женой? Штампа нет. Сожители, скорее всего».