Жизнь Наполеона

Наполеон ускорил судопроизводство и сделал его более справедливым. Он работал над самым благородным своим творением — кодексом Наполеона. Таким образом, — пример, единственный в истории! — самому великому из своих полководцев Франция обязана устранением путаницы и противоречий, царивших в несметном множестве законов, которыми она управлялась. Наконец, один вид жандармов, набиравшихся Наполеоном из числа лучших его солдат, устрашающе действовал на преступников.

Глава 23. Конституция VIII года. Внешняя политика

Но если перейти от способов управления Наполеона к самым его учреждениям, картина резко изменится. Там — все исполнено ясности, все способствует благоденствию, все являет прямоту; здесь — все неопределенно, мелочно, проникнуто лицемерием.

Ошибки его политики могут быть объяснены в двух словах: он всегда боялся народа и никогда не имел определенного плана. Однако его учреждения оказались либеральными, ибо, сам этого не замечая, он руководился природным своим умом, подсказывавшим ему правильные решения, и уважением, которое всегда питал к Учредительному собранию. Правда, Законодательный корпус, обреченный на безмолвие, Трибунат, имеющий право говорить, но не голосовать, Сенат, заседающий при закрытых дверях, смешны, ибо правление не может быть представительным только наполовину. "Но, — повторяли мы себе, — чтобы основывать государства, нужны Ромулы[75], а Нумы[76] являются впоследствии". Эти учреждения после смерти Наполеона нетрудно было бы усовершенствовать и превратить в источник свободы. К тому же для французов они имели то огромное преимущество, что помогали им забыть все старое. Французы нуждаются в том, чтобы их излечили от уважения к ветхому хламу, и, будь у Наполеона более разумные советчики, он восстановил бы парламенты. Посреди всех чудесных дел, совершенных его гением, первый консул всегда видел перед собой пустующий трон; и — в этом надо отдать ему справедливость — ни по своим военным привычкам, ни по своему темпераменту он не был способен мириться с ограничениями власти. Печать, дерзавшая нежелательным для него образом освещать события, подверглась преследованиям и была порабощена. Лица, чем-либо навлекшие на себя его недовольство, подвергались угрозам, аресту, высылке без суда. Единственным обеспечением свободы личности против беззаконных приказов его министра полиции была проницательность его великого ума, благодаря которой он понимал, что всякое ненужное угнетение ослабляет нацию, а тем самым — и ее властителя. И так велика была сила этого сдерживающего начала, что при государе, властвовавшем над сорока миллионами подданных, и после правительств, которые, можно сказать, потворствовали всяческим преступлениям, — государственные тюрьмы были не так переполнены, как при добром Людовике XVI. Правил тиран, но произвола было мало. А ведь истинный лозунг цивилизации — «Долой произвол!».

Действуя без определенного плана и сообразно бурным вспышкам своего переменчивого нрава против представительных учреждений, — ибо они одни внушали страх этой смелой душе, — он в один прекрасный день, когда Трибунат позволил себе сделать справедливые возражения против выработанных его министрами законопроектов, исключил из этого собрания всех тех, кто хоть чего-нибудь стоил, а вскоре после этого совсем его упразднил. Сенат не только не являлся охранителем закона, но сам все время изменялся в смысле своего состава и все более раболепствовал, ибо Наполеон не хотел, чтобы какой бы то ни было политический орган упрочился в общественном мнении. Надо было, чтобы очень умный народ, слушая громкие фразы об устойчивости, о грядущих поколениях, чувствовал, что ничто не устойчиво, кроме власти Наполеона, что ничто не усиливается, кроме его могущества. «Французы, — сказал он однажды в эти годы, — равнодушны к свободе; они не понимают и не любят ее; единственная их страсть — тщеславие, и единственным политическим правом, которым они дорожат, является политическое равенство, позволяющее всем и каждому надеяться занять любое место».

Никогда французскому народу не была дана более правильная характеристика[77].