Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

В этот же день был вызван Орлов в правление Академии Наук и ему было сообщено указанное выше решение. Он был переведен после двух месяцев в Харьков в Институт по топливу.

Последнее заседание перед от’ездом из Ленинграда было созвано партийной ячейкой двух Институтов: Прикладной Химии и Высоких Давлений с целью выслушать мой доклад о работах, производимых в моем Институте. Партийная ячейка была общей для обоих Институтов, так как оба Института помещались в одном здании на Ватном Острове; мне об’яснили мои партийные товарищи, что этот доклад необходим для ячейки, потому что она должна время от времени давать отчет районному партийному комитету о деятельности того учреждению, во главе которого она поставлена.

Как уже было мною указано выше, мой заместитель по административной части, Папенок, был очень хорошим мне помощником и у нас не было никаких недоразумений. Заместителем директора Института Прикладной Химии, акад. Кур-накова, был Семченко. Это был очень злобный человек, неприятного характера, полуинтеллигент, старавшийся видеть в каждом беспартийном работнике активного врага советской власти, т. е. вредителя. Он был совершенный антипод Папеноку, и понятно, что они оба не могли иметь какую либо симпатию друг к другу. Семченко при каждом удобном случае старался подставить ножку более простому Папеноку и, понятно, вследствие таких недружелюбных отношений ему приходилось нередко давать раз’яснения в партийных учреждениях. Как только открылось заседание партийной ячейки, я сразу понял, что Семченко дает бой моему заместителю, Папеноку, и будет придираться к деятельности нашего Института. В партийную ячейку обоих Институтов был назначен делегат от партийного районого комитета; это была работница одного из Ленинградских заводов, и она очень кстати явилась на заседание, так как в значительной степени защищала позицию' Папенока. Временами споры принимали такой острый характер, что председательствующий должен был предупредить Семченко, что заседание ячейки происходит в присутствии беспартийных лиц и многие стороны дела не могут быть при таких условиях обсуждаемы. Я не могу припомнить всех придирок со стороны Семченко, по поводу непорядков в административной и хозяйственной части Института Давлений, но должен сказать, что Папенок

храбро и толково отражал все удары своего противника и в конце концов вышел победителем из этой бестолковой и совсем ненужной для дела говорильни. Понятно, что я всеми силами защищал Папенока и доказывал, что если Институт за короткое время своего существования мог выполнить такие важные работы, которые удостоились высокого одобрения со стороны Правительства и НТО, то это должно несомненно приписать энергичной работе Папенока по хозяйственной части. Я выразил также свою признательность Папеноку за то, что он освобождал меня от рассмотрения многих мелочей и тем самым позволял сосредоточить мое внимание на научно-технической работе. Но приверженцы тов. Семченко не могли простить Папенку его колких возражений и впоследствии повели борьбу против него, стараясь сместить его с должности заместителя директора. Уже будучи заграницей в 1931 году мне приходилось посылать телеграммы Кирову с просьбой до моего приезда не смещать Папенока с его должности. Моя просьба была уважена Кировым, но ввиду того, что я не возвращался из заграницы в СССР, Папенок был переведен на другую должность.

После словопрений партийных начальников, мне было предложено сделать доклад по научной части. В течении приблизительно часа я постарался в удобопонятной форме изложить произведенные в Институте работы за последние два года. Из дискуссии было видно, что мой доклад был понят и что деятельность Института не возбуждал каких либо нареканий. После окончания прений, Семченко в своем заключительном слове совершенно не коснулся вопроса о том, насколько партийная ячейка удовлетворена деятельностью нового Института, а только предложил собранию, принять к сведению выслушанный доклад директора акад. Ипатьева. Но тогда я сделал решительное возражение и сказал, что я очертил деятельность Института и нарисовал дальнейшую программу его работ перед партийной ячейкой с целью получить замечания и суждения, насколько работа Института отвечает поставленным ему задачам и не надо ли чего либо прибавить или сократить в его будущей программе в связи с работами соседнего Института

Прикладной Химии. Семченко стал мне возражать, что это не входит в обязанность партийной ячейки, но другие товарищи меня поддержали и Семченко должен был открыть дискуссию по составлению резолюции. В результате было вынесено постановление вполне благоприятное для Института Высоких Давлений, и программа была одобрена почти без всяких изменений.