Жизнь, отданная борьбе

2. Наряду с этим необходимо внушать солдатам республиканской Армении, что победоносной турецкий аскер — это революционной аскер, которой не только не позволит себе какого-либо насилия по отношению к побежденной стороне, не причинит вреда мирному населению, но и поможет трудовому армянскому народу освободиться от господства пособников империалистов — дашнаков» [21, 73].

Под этим воззванием без зазрения совести подписались С. Касьян, А. Мравян, А. Нуриджанян, Ш. Амирханян, И. Довлатян, А. Ованесян — не Ленин, не Сталин, не Нариманов, не Кемаль, а люди с армянскими фамилиями, армяне по рождению. Существует ли большее предательство по отношению к собственному народу, чем это!

Из членов Ревкома только Асканаз Мравян впоследствии осознал всю пагубность, всю катастрофичность этого воззвания. Спустя всего месяц, 19 октября, он направляет в Москву, в ЦК большевиков письмо со следующими тревожными словами, свидетельствующими о понимании той непреложной истины, что кокой бы эпитет не носил турецкий аскер — султанский, младотурецкий или кемалистский, он останется все тем же варваром и разрушителем. «Наступление турецких национальных войск на Армению, — писал Мравян, — «…» выльется в форму завоевания доброй половины Республики Армения. Повторятся все ужасы 18 года, когда лучшая часть Армении была разорена, ограблена до последней нитки, а десятки, сотни тысяч населения погибли от беспощадной резни, голода и эпидемий» [21, 74].

Не известно, заговорила ли в Мравяне совесть или он старался оправдаться перед современниками и потомками. Но в любом случае адресата своего письма он выбрал неправильно. Обратиться он должен был не к московским кукловодам, а к своему народу с покаянными словами о том, что воззвание 20 сентября было ошибкой, предательством, и что верить Ревкому — еще большая ошибка.

Репрессии в Армении достигли апогея в январе 1921 года, когда Ревком под давлением председателя ЧК Атарбекова постановил арестовать и выслать из страны офицеров бывшей армянской армии. По данным рязанского исследователя Г. Мартиросяна, всего было арестовано около 1400 человек — кадровых офицеров русской армии, оставшихся после развала империи на своей родине, над которой дамокловым мечом навис турецкий ятаган. Именно под их непосредственным руководством армянский народ одержал блестящие победы в майских 1918 года битвах, чем уберег себя от погибели и возобновил веками прерванную государственность. Ясно, что не будь Республики Армения, не было бы и Советской Армении. Но для Атарбекова и других это не имело никакого значения. Не имело для них значения и то обстоятельство, что соглашение от 2 декабря 1920 года между Леграном и правительством Армении, по которому Армения провозглашалась советской, предусматривало гарантии неприкосновенности офицерству и членам партии «Дашнакцутюн».

В заключительных положениях этого соглашения говорилось: «4. Командный состав армянской армии не несет ответственность за те действия, которые он совершил, будучи в рядах армии, до провозглашения в Армении Советской власти.

5. Члены партии Дашнакцутюн и других социалистических партий (СР, СД) не должны подвергаться никаким преследованиям за принадлежность к партии и участие в борьбе против коммунистической партии и за действия, совершенные до провозглашения Советской Армении» [5, 93].