Жизнь Отечеству. Честь никому. Памяти адмирала Ивана Ивановича Чагина

Однако этого самоубийцу отпевали и хоронили как безгрешного христианина. Для этого было получено благословение от епископа. Вероятнее всего, самоубийцу признали психически больным, невменяемым в момент совершения суицида. Поэтому высшая церковная власть разрешила отпевание. А был ли офицер невменяем? Или его добровольный уход из жизни состоялся по другой причине? Ведь он имел высокие награды, был талантливым военным инженером-артиллеристом и отважным воином»[72].

Делать выводы преждевременно, но эта публикация наталкивает на определённые мысли, от которых не уйти и не спрятаться! Речь идёт о вине наследника престола в гибели офицера. Именно, гибели, а не самоубийстве, как в случае и И.И. Чагина.

Невозможность своевременно исполнить приказ императора привела к роковым последствиям для генерала Д.А. Герштенцвейга.

Иван Нечаев. Портрет генерала Даниила Александровича Герштенцвейга. 1848

Мы же говорим о капитане Карле Ивановиче Гунниусе (1837–1869). Российская цензура в те и последующие годы не пропускала сведений негативного содержания в отношении представителей царствующей династии. А в смерти этого офицера определенная доля вины лежит на наследнике российского престола. Поэтому о трагической истории долгие годы умалчивали. В наше время авторы упоминают о судьбе офицера, публично оскорбленного цесаревичем, но не называют его имени.

Мы знаем, что и некоторые представители царской династии были отнюдь не безгрешны!

Не называл его и Петр Кропоткин в своих «Записках революционера». Вот что говорится в мемуарах идеолога анархизма: «Я знал в Петербурге офицера, шведа по происхождению, которого командировали в Соединенные Штаты заказать ружья для русской армии. Во время аудиенции цесаревич дал полный простор своему характеру и стал грубо говорить с офицером. Тот, вероятно, ответил с достоинством. Тогда великий князь пришел в настоящее бешенство и обругал офицера скверными словами. Офицер принадлежал к тому типу вполне верноподданных людей, держащихся, однако, с достоинством, какой часто встречается среди шведских дворян в России. Он немедленно ушел и послал цесаревичу письмо, в котором требовал, чтобы Александр Александрович извинился. Офицер напишет также, что если через двадцать четыре часа извинений не будет, то застрелится… Александр Александрович не извинился, и офицер сдержал свое слово… Я видел этого офицера у моего близкого друга в тот день. Он ежеминутно ждал, что прибудут извинения. На другой день его не было в живых. Александр II, разгневавшись на сына, приказал ему идти за гробом офицера. Думается, именно эти черты характера Александра III прежде всего сказывались в его отношениях с зависимыми от него людьми. Поэтому он не принял всерьез угрозу офицера. Цесаревич, видимо, уже привык в тот период к иным понятиям о чести и достоинстве в своем окружении».

Карл Гунниус родился 23 февраля 1837 года в семье мелкопоместных лифляндских дворян. Его отец был пастором. В 1857 году он оканчивает Михайловское артиллерийское училище в Петербурге по первому разряду (с отличием), с правом ношения аксельбанта. В чине подпоручика участвует в войне с горцами Северного Кавказа. За храбрость получает ордена Святой Анны 3-й степени, Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом и медаль. В 1861 году поступает на службу в Оружейную комиссию Артиллерийского комитета. Через два года его назначают секретарем этой комиссии. С 1867 года он делопроизводитель Технического комитета Главного артиллерийского управления. Позже стал начальником нового патронного завода в Петербурге.

«Тут необходимо дать пояснения по командировке в Соединенные Штаты. Гунниус и полковник Александр Горлов (1830–1905), известный ученый, конструктор и военный дипломат, находились там по заданию военного министра. Впоследствии они усовершенствовали американскую винтовку Бердана так, что американцы стали называть ее «русской винтовкой». Она была принята в 1868 году на вооружение российской армии под названием «винтовка Бердана № 1», которую между собой военные называли «винтовкой Горлова – Гунниуса». Именно ее Карл Гунниус показывал наследнику престола. Он смело сказал цесаревичу, что тот неправ в оценке оружия, что его мнение скоропалительно. В ответ наследник грубо оскорбил офицера»[73].

Обратите внимание, как тесно переплетаются судьбы русских офицеров, события, люди и понятие чести! Ордена давали за личное мужество, боевой путь был не только тернист, опасен, но и сопряжен ответственностью за порученное дело и подчинённый им личный состав. Как и в повествовании об адмирале И.И. Чагине здесь всплывает имя полковника Александра Горлова и совсем уж мистическим кажется история создания российского стрелкового оружия, в изобретении и создании которого, принимал участие ещё один выдающийся представитель рода Чагиных. А именно, Николай Иванович Чагин, родившийся 7 мая 1832 года в Тверской губернии.