Жизнь Петра Великого

Тартарский хан, опасаясь потерять главные свои земли, отправил, с одобрения Великого султана, своего государя, в Москву посла с предложениями к царю, которые могли принести России немалую выгоду. Однако Петр, желавший сохранить добрые отношения с Венским двором, велел передать тартарскому послу, чтобы он «как можно скорее покинул его страну, и если хан, его господин, хочет заключить какой-либо мирный договор, то пусть он обратится к императору римлян»[389]. Столь благородное деяние побудило императора заключить с царем новый оборонительно-наступательный договор на три года, где специально было прописано, что «ни одна из сторон не может вести мирных переговоров с турками без согласия другой». Светлейшая республика Венеция, извлекшая немалые выгоды из действий царя на Черном море и видевшая благие намерения оного монарха, обозначенные им в письме, направленном в Венецианский Сенат, наделила своего посла в Вене полномочиями, позволявшими присоединить к договору также и Венецию[390]. Она брала на себя обязательство оказать царю ту помощь, которая могла бы усилить его армию: так, был послан царю взвод пушкарей и несколько работников арсенала и мастеров[391].

Между тем в Москве после завершения сопровождавшихся всеобщим ликованием триумфальных торжеств со всех провинций государства собрались бояре, чтобы поздравить своего государя с его славными завоеваниями. Петр принял поздравления с видом радостным и спокойным, однако воспользовался этим удобным случаем, чтобы заметить им, что «победой своей он полностью обязан своему флоту, благодаря которому ему удалось не только помешать туркам доставлять подкрепления в Азов, но и захватить у них несколько саек[392] с продовольствием и деньгами». Кроме того, он указал на то, «сколь выгодно было бы иметь большой флот, если даже такой малый нагнал страх на всех турок вплоть до сераля Великого султана». В связи с этим он сообщил им о своем решении «в будущем построить на Азовском море крупный флот — как для того, чтобы сохранить за собой завоеванный им город, так и для того, чтобы закрепиться на Черном море: для этого он собирался привезти мастеровых из Голландии, Англии и Венеции, чтобы как можно скорее завершить столь важное дело». Наконец, он сам составил список дворян, городов и сословий своего государства, а также самых богатых монастырей, чтобы все за свои средства снарядили один или два корабля в зависимости от размера имущества. Никто не дерзнул ослушаться[393]. За дело принялись с таким рвением, что меньше чем за пять лет в Воронеже было построено сорок хороших боевых кораблей, тридцать галер, двести бригантин и большое число галиотов и буеров. Кроме того, на Борисфене было построено четыреста бригантин большего водоизмещения, а на Волге — триста плоскодонных барок[394]. На кораблях были установлены от тридцати до шестидесяти артиллерийских орудий. Среди этих кораблей был один, построенный под руководством самого царя и оснащенный восьмьюдесятью шестью орудиями[395]. Вот как многое успевал делать этот государь в то самое время, когда со всех сторон его осаждали тысячи внутренних трудностей, мятежей и войн с внешними врагами.