Жизнь Петра Великого

После неудачи с подкреплениями турки решили попробовать, не сумеют ли они добиться большего успеха на море, нежели на суше. В Кафе [Caffa][381], приморском городе, расположенном в Тартарии[382], у них был крупный флот, состоявший из галиотов и малых кораблей, прекрасно подходивший для доставки в город подкреплений и продовольствия. Так как туркам удалось проделать этот путь в прошлом году, они тешили себя надеждой, что им удастся повторить его и в этом. Однако Петр, вовремя предупрежденный об их намерениях, ловким маневром разрушил все их планы. Он укрыл часть своего флота за островком в устье реки, а сам остался командовать другой частью флота. После этого он всеми способами стал отвлекать на себя внимание неприятеля, делая вид, будто отступает и собирается плыть вверх по реке. Эта уловка привела к желаемому результату. Обманутые турки устремились в погоню за отступавшими. Тогда российские корабли, затаившиеся под прикрытием острова, выйдя из засады, атаковали сзади вражескую эскадру, в то время как царь, развернув свои корабли, напал на нее спереди и произвел в турецком войске такое смятение, что сумел захватить множество кораблей вместе с экипажами, грузом и деньгами, не считая многих других, отправленных на дно.

Турецкий флот вышел из боя изрядно потрепанным. Царь не сомневался, что турки снова атакуют и понимал, что ему не удастся применить ту же военную хитрость, потому что неприятель, разумеется, заблаговременно обезопасит себя от нее: поэтому он прибегнул к новой стратагеме. Он переправил артиллерию на тот же самый остров и разместил там батарею. Когда же враг вновь предпринял попытку прорваться, как и предвидел предусмотрительный Петр, российский флот соединенными силами с такой энергией обрушился на турецкие корабли, что заставил их отступить к вышеупомянутому острову[383]. Теперь артиллерия, размещенная на острове, встретила их таким сильным огнем, что уничтожила бóльшую часть передовых кораблей. Царь же, атаковав оставшиеся суда с таким пылом и одновременно так строго сохраняя дисциплину, обратил врагов в бегство[384].

Это второе сражение лишило осажденных последней надежды получить подмогу, в которой они остро нуждались. Генерал Гордон предпринимал со своей стороны все меры, чтобы усугубить их положение, и возвел валы различной высоты, господствовавшие над городскими укреплениями. Оттуда осаждающие беспрестанно поливали огнем стены и проделали в них немало брешей, достаточно широких, чтобы в них могли проникнуть атакующие. Напрасно осажденные пытались делать вылазки. Царь, хотя и взял на себя командование морскими силами, не забывал и пристально следить за сухопутными операциями. Невозможно выразить словами, сколь воодушевлены были солдаты, когда видели царя в своих рядах. Viso in acie Imperatore, animi militum accenduntur[385][386]: он не брезговал лично брать в руки кирку или толкать тележку, чтобы помочь работе. Благодаря своим мудрым действиям царю Петру удалось претворить в жизнь задуманное. Осажденные, доведенные до крайности и потерявшие всякую надежду получить какую бы то ни было помощь от своего государя, приняли решение сдаться. Царь, знавший, в каком тяжелом положении они оказались, не пожелал пойти им ни на какие другие уступки, кроме права покинуть город, но без оружия и без имущества и только при условии выдачи того изменника, который во время предыдущей кампании заклепал пушки.

Велико было унижение, причиненное этим поражением не только крымским тартарам, которым теперь грозила опасность попасть в полную зависимость от московитов, но и туркам в Константинополе, потому что теперь московиты получали возможность препятствовать подвозу продовольствия от Черного моря к столице с ее огромным населением. Царь не желал терять времени: приняв все необходимые меры для защиты завоеванного города, он стал завоевывать прилежащую местность и, так как защитники пали духом, без труда подчинил себе значительную часть побережья. После этого, так как погода не позволяла ему продвинуться далее, он вернулся, овеянный славой, в Москву[387]. Желая постепенно поселить в душах своих подданных любовь и уважение к военным предприятиям, он совершил вход в этот город с необыкновенной торжественностью, пройдя через триумфальные арки, изображавшие его завоевания и прежде всего — завоевание Азова. В этом триумфе провели множество пленных турок и тартар, среди коих был и гнусный предатель Яков: его везли на телеге, на которой была установлена виселица, употребленная изменнику в казнь после совершения триумфа[388].