Жизнь Пи

— Ну так что, плавают они?

[Издали]: — Плавают.

— А что я говорил?

Г-н Окамото: — Да-да. Но чтобы орангутан удержался, надо очень много бананов.

— Их и было много. Почти тонна. До сих пор зло берет, как подумаю: столько бананов — и все псу под хвост, а ведь я запросто мог бы собрать их.

— Да, обидно. Ну а теперь…

— Отдайте мои бананы, пожалуйста.

Г-н Чиба: — Я принесу.

[Скрежет отодвигаемого стула.]

[Издали]: — Надо же, и вправду плавают.

Г-н Окамото: — А что насчет этого острова из водорослей, на котором вы якобы высадились?

Г-н Чиба: — Вот ваши бананы.

Пи Патель: — Спасибо. Да, что?

— Прошу прощения за откровенность, не хотелось бы задеть ваших чувств, но все же… вы и в самом деле думали, что мы вам поверим? Плотоядные деревья? Водоросли, питающиеся рыбой и опресняющие морскую воду? Грызуны-рыболовы, да еще древолазы в придачу? Такого просто быть не может!

— Просто вы сами ничего такого не видели.

— Вот именно. Мы верим в то, что видим.

— Ни дать ни взять Колумбы. А как вы обходитесь в темноте?

— Ваш остров — нонсенс с точки зрения ботаники.

— Сказала муха, садясь на венерину мухоловку.

— Почему же его до сих пор никто не обнаружил?

— Океан велик, и все суда спешат по своим делам. А я двигался медленно и за многим мог наблюдать.

— Ни один ученый вам не поверит.

— Копернику и Дарвину тоже никто не верил. Разве ученые не открывают новые виды растений? Да хоть в том же бассейне Амазонки!

— Никакое растение не может противоречить законам природы!

— А вы, стало быть, их знаете от и до?

— Достаточно, чтобы отличить возможное от невозможного.

Г-н Чиба: — Мой дядя — знаток ботаники. Он живет в деревне близ Хита-Гуна. Он — мастер бонсай.

Пи Патель: — Чего?

— Мастер бонсай. Ну, бонсай, — знаете, такие маленькие деревья?

— Кусты, что ли?

— Нет, деревья. Бонсай — это маленькие деревья. Не выше двух футов. Их можно на руках переносить с места на место. Они очень старые бывают. У моего дяди есть одно такое — ему больше трехсот лет.

— Трехсотлетние деревья высотой в два фута, да еще и переносные?

— Да. Они очень хрупкие. Нуждаются в бережном уходе.

— Да где это слыхано? Это же нонсенс — с точки зрения ботаники!

— Да нет же, господин Патель, уверяю вас! У моего дяди…

— Я верю в то, что вижу.

Г-н Окамото: — Минутку, пожалуйста. Ацуро, при всем уважении к вашему дяде из деревни близ Хита-Гуна, вынужден напомнить, что мы сюда приехали не о ботанике болтать.

— Я просто пытаюсь помочь…

— Бонсай вашего дяди едят мясо?

— Вряд ли.

— А кусаются?

— Нет.

— Ну, тогда бонсай вашего дяди нам не помогут. Так, на чем мы остановились?

Пи Патель: — На высоких деревьях, о которых я вам рассказывал. Деревьях нормальной величины, крепко коренящихся в земле.

— Нет, давайте пока их отставим.

— Трудновато будет. Я, честно сказать, не пытался их носить с места на место.

— Да вы, я вижу, шутник, господин Патель! Ха-ха-ха!

Пи Патель: — Ха-ха-ха!

Г-н Чиба: — Ха-ха-ха! Ничего смешного.

Г-н Окамото: — Смейтесь, смейтесь. Ха-ха-ха!

Г-н Чиба: — Ха-ха-ха!

Г-н Окамото: — Теперь насчет тигра — тут мы тоже не уверены…

— В каком смысле?

— Трудно в это поверить.

— Да, просто невероятно.

— Вот именно.

— И как я только выжил, не понимаю.

— Да, нелегко вам пришлось.

— А можно еще печенья?

— Уже кончилось.

— А что там — во-он в том пакете?

— Ничего особенного.

— Можно взглянуть?

Г-н Чиба: — Прощай, наш завтрак.

Г-н Окамото: — Возвращаясь к тигру…

Пи Патель: — Страшное дело. О-о-о, какие вкусные сэндвичи!

Г-н Окамото: — Да, на вид — ничего.

Г-н Чиба: — Есть хочется.

— Так вот, от тигра — никаких следов. Трудновато в такое поверить, а? Тигры на американском континенте не водятся. Появись тут дикий тигр, полицию бы уже давным-давно известили, как вы думаете?

— Сразу видно — не слыхали вы про пантеру, которая сбежала из Цюрихского зоопарка среди зимы.

— Господин Патель! Тигр — невероятно опасный дикий зверь. Как вам удалось выжить с ним в одной шлюпке? Это…

— Вы просто не понимаете, что с точки зрения диких зверей мы сами — опасные чужаки. Они нас боятся. И стараются нас избегать всеми силами. Сколько веков ушло, чтобы заглушить этот страх в некоторых животных, и то самых внушаемых, чтобы их, как это называют, одомашнить! Но большинство нас боятся по-прежнему — и так будет всегда. Если дикий зверь бросается на нас — значит, он в полном отчаянии. Они нападают, только когда не видят другого выхода. Для них это — последний шанс.

— Но в одной шлюпке?.. Нет уж, господин Патель, все равно это невероятно.