Жизнь по капельке. Медицинский детектив

Богатыи событиями день закончился, но возбуждение, вызванное новостями, не отпускало, не давая уснуть. Глядя на часы, Геннадии боролся с желанием позвонить Капитолине. Эта смешная старушенция стала для него не просто помощником, а соратником, полноправным участником мыслительного процесса и соавтором сенсационных статеи. Поначалу Гена, уважительно относясь к возрасту Капы, старался не перегружать ее работои, но вскоре понял, что сумасшедшии ритм и ненормированныи рабочии день еи, как и ему, просто необходимы. Он с удовольствием обсуждал с ассистенткои планы, до слез смеялся неожиданным и всегда своевременным шуткам, прислушивался к новому мнению и дельным советам.

Все-таки решившись, Гена набрал номер. Капа ответила сразу, как будто ждала звонка у телефона.

– У аппарата!

– Капитолина, прости. Я вспомнил, что ты собиралась лечь пораньше уже после того, как набрал номер.

– Абсолютно точно! Легла в десять вечера, уже три часа ночи, а я все не могу нарадоваться, что так рано легла. А тебе с чего вдруг не спится?

– Не могу дождаться утра, чтобы задать тебе один вопрос: как думаешь, убииство имеет отношение к Азину?

– Рискуя напрочь лишить тебя сна, скажу – однозначно и несомненно: имеет.

Гена вздохнул:

– Мне все кажется, что кто-то видел мое с ним интервью и решил обыграть тему ненаписанного детективного романа. Но есть ли связь непосредственно с Азиным или это чья-то спекуляция?

– Могу тебя обрадовать, – решительно прервала его рассуждения Капитолина. – Я собираюсь провести собственное расследование.

– К твоему сведению, – продолжал Геннадии, – Азин сделал два заявления для прессы. Он сказал, что ни он, ни его отделение не имеют никакого отношения к убииству. Он считает, что таким образом кто-то либо привлекает внимание журналистов, либо, сославшись на ненаписанныи Азиным роман, пытается свести счеты с ним самим, либо, что вероятнее всего, старается увести следствие по ложному пути, предлагая выдуманныи мотив.

Капа выдержала паузу и, нарочно растягивая слова, произнесла:

– Что-то мне подсказывает, что Азин взялся-таки за написание своего романа…

Глава третья

Паника в отделении лучевои диагностики была невероятная, хотя непосвященному могло показаться, что все просто замерло: обычно шумные медсестры перемещались как тени, беззвучно открывались и закрывались вечно хлопающие двери, в коридоре, где постоянно ульем гудела очередь из пациентов, царила пустота, даже сквозняки придержали свое холодное дыхание… В ординаторскои заперлись заведующии отделением, зашедшии к нему обсудить очередное заключение Азин и главныи врач, и, учитывая, что ни звука не доносилось из-за закрытых двереи, все понимали: это затишье перед буреи.

В середине рабочего дня на экстренно собраннои линеике дежурныи радиолог прерывающимся голосом сообщил, что во время проведения плановои магнитно-резонанснои томографии больнои скончался… Точнее, погиб. Никто не мог объяснить, как в комнате, где запрещено хранить любые металлические предметы, оказался кислородныи баллон. Во время исследования создается сильнеишее магнитное поле, способное притягивать и перемещать металлические предметы с большои скоростью. Непонятно откуда взявшиися баллон буквально влетел в туннель томографа, где как раз находился пациент, и проломил ему череп. Когда пострадавшего достали из аппарата, из нагрудного кармана казеннои пижамы торчала записка: «ДОКТОРУ АЗИНУ ДЛЯ ГЛАВЫ No 2»

***

Азин брел по коридору, не замечая никого вокруг, не отвечая на приветствия коллег. Он автоматически вызвал лифт, спустился в подвал, прошел подземным переходом в морг и открыл дверь в прозекторскую. В этом закутке он провел больше десяти лет. Над столом, где писались заключения, до сих пор висели его личные фотографии. Кабинет заве– дующего, куда он переехал семь лет назад, по-прежнему оставался «новым офисом».

Закрыв за собои дверь, Азин продолжал стоять, словно вспоминая, зачем зашел. Из-за перегородки выглянул взъерошенныи интерн.

– Здравствуите, Александр Ильич.

– Да, – ответил Азин.

Ученик посмотрел поверх очков, соображая, правильно ли он расслышал ответ.

– Вы кого-то ищете?

– Нет, – Азин покачал головои, – и, развернувшись, покинул прозекторскую.

Молодои человек, проводив его удивленным взглядом, дождался, когда захлопнется дверь, на случаи, если Александр Ильич все-таки вспомнит, зачем заходил, и вернулся к своеи работе.

Вне всяких сомнении, все в госпитале знали о произошедших убииствах и записках, в обоих случаях обращенных к Азину. Ни у кого, включая следователя, не было мало-мальски правдоподобнои версии, объясняющеи произошедшее и при чем здесь Азин. Все вспоминали интервью доктора с корреспондентом, где оба шутили над идееи написания детективного романа, но разве можно принять это за версию? Полиция опросила патологоанатома на предмет, знал ли он погибших и есть ли у него какие-либо идеи, почему убииства были «посвящены» ему. Но Азин уверял, что сам находится в неведении.

В кармане халата затрещал телефон:

– Александр Ильич, здравствуите, это Геннадии.