Жизнь по капельке. Медицинский детектив

– Да, они вместе учились, – Тамара снова придвинула к себе кипу бумаг и начала автоматически её выравнивать в аккуратную стопку. – Они были близки ещё в школе, вместе поступили в институт. Наташа после Катюшиной свадьбы ненадолго пропала из компании, но потом они снова стали общаться. И уже не расставались до самого конца. Вместе закончили учебу, начали работать, ночи напролет спорили о чём-то. После института Наташа ушла в фармакологию, но осталась в госпитале как клинический фармаколог. Писала диссертацию по препаратам для лечения онкологических больных. А Катюша как раз работала в онкологии. Они вместе вели пациентов, многие из которых были безнадёжными. Мне всегда казалось, что это слишком тяжёлая специальность для таких молодых девочек.

– А когда Александр Ильич пришел в госпиталь? – дождавшись паузы, задала вопрос Капа.

– Он был участковым, – Тамара подперла рукой щеку, – знаете, из тех, кто не любит лишний раз поговорить с пациентом. Катюша просила меня устроить Сашу в ординатуру в диагностику, и неожиданно появилась вакансия в патологии. Я, честно говоря, не думала, что он согласится. Но он попробовал, и специальность его абсолютно устроила. А когда его пригласили преподавать, у Саши карьера пошла в гору семимильными шагами. Он защитился, написал несколько научных трудов. Катюша очень гордилась им. Они с Наташей собирали материал в поддержку эвтаназии, работали над книгой, хотели, чтобы Азин участвовал в их проекте, но он был категорически против, – Тамара отняла руку от щеки. – Ой, сколько они спорили по этому поводу! До ссор доходило!

– Насчёт эвтаназии? – удивился Геннадий.

– Девочки считали, что таким безнадёжным больным, которыми они занимались, это могла быть реальная помощь. Через них проходили и молодые, и старые люди, которым оставались трудные недели, иногда месяцы. Некоторые из них хотели уйти раньше, не в силах переносить всю тяжесть болезни.

Тамара Рустамовна обеими руками закрыла лицо и, казалось, задержала дыхание.

– Катюша… Она тоже просила не мучить её, – не отрывая рук от лица, женщина говорила медленно, словно боялась не закончить начатую фразу. – Последние дни буквально умоляла Наташу.

– Она просила Наташу помочь ей умереть? – Гена выглядел потрясённым.

– Да, – тихо ответила Тамара, – говорила, это будет началом их книги.

– Так, значит, книга существует? – оживился журналист.

– Насколько мне известно, они ничего не написали. В начале болезни Катюша пыталась диктовать Саше, но, как выяснилось после её смерти, он за ней не записывал, только притворялся. Наташа говорит, Азин просто сидел с ручкой и бумагой у Катиной кровати, слушал её и не мог пошевелиться.

В лаборатории повисла тишина.

Тяжело вздохнув, Тамара снова взялась за документы, на этот раз раскладывая их в несколько стопок.

– Томочка, а вы не знаете, существуют ли у следствия подозрения по поводу Азина?

Тамара Рустамовна покачала головой.

– На момент всех трех убийств у него есть алиби. В последнем случае – за три часа до и три часа после смерти Наташи Саша находился в прокуратуре. Беседовал со следователем.

– Неопровержимое алиби, – задумчиво протянула Капа.

***

Впервые в жизни Гена попал в медицинское «закулисье». После разговора с заведующей лабораторией Капа привела его в свои пенаты – в регистратуру. Геннадий ожидал оказаться в помещении, похожем на архив: с полками, забитыми пыльными папками, коробками с бумагами. Но очутился в абсолютно современном офисе с компьютером и принтером на рабочем столе, с книжным шкафом, в котором стояли издания по медицинской терминологии и статистике. В углу красовался шикарный фикус в горшке, напоминавшем греческую вазу.

Капа вошла, держа в руках чайник.

– Доставай чашки, ложки и блюдца, они в тумбочке за твоей спиной.

Гена нагнулся и открыл маленькую дверцу:

– Здесь ещё и коробка с печеньем! Доставать?

– Обязательно!

– Какой чай мы сегодня пробуем?

– Оригинальный японский рисовый.

– Он что, реально из риса? – удивился Геннадий.

– Из неочищенного риса и обжаренных до коричневого цвета чайных листьев, – со знанием дела сообщила Капа. – Этот чай, в отличие от других, обладает питательными свойствами.

– Так чья чайная культура самая древняя? – принимая чашку от Капы, поинтересовался Гена.

– Известно, что чайные семена в Японию были привезены из Китая. Тем не менее в обеих культурах чай упоминается начиная с девятого века.

– Значит, Китай – родина чая?

Капа улыбнулась.

– В Китае с чаем экспериментировали столетиями, – с увлечением принялась рассказывать она. – Сначала его просто варили и называли «ароматной кашей», затем стали обжаривать и перемалывать, после чего заваривали кипятком. Только в четырнадцатом веке чайный лист начали употреблять в его современном виде. «Кисть скользит по листу бумаги, оставляя иероглифы. У светлого окна сижу, развлекаюсь наблюдением чайной пены», – нараспев прочла Капа. И уточнила: – классик китайской поэзии Лу Ю.

– Что за пена? – спросил Геннадий, делая глоток из чашки.