Жизнь по обмену

Я с изумлением наблюдаю, как Мика невозмутимо разогревает рагу, а папа между тем занимается напитками. Они даже обмениваются шуточками, а у меня возникает ощущение, будто я очутился в прошлом. То и дело ловлю себя на том, что поглядываю на дверь и жду, когда придут мама и Аллегра и мы снова все вместе сядем за стол. Однако такого больше не повторится, и именно из-за этого в конце концов рушатся мои защитные стены. Когда папа ставит передо мной тарелку с рагу, я больше не могу сдерживать слез.

* * *

Я аккуратно касаюсь верхней карандашной отметки на дверной раме, где отмечен мой рост в восемнадцатый день рождения. Просто поразительно, что эти штрихи до сих пор видны и, словно кольца дерева, показывают мой возраст. Почему-то я совсем забыл, что у нас была традиция утром в день рождения отмечать рост.

Нажимаю на ручку двери и переступаю порог своей старой комнаты. В первую секунду меня удивляет, что в воздухе витает слабый аромат свежевыстиранного белья. Папа перестелил мою постель, когда узнал, что я в Лос-Анджелесе, или этот запах – всего лишь воспоминание о былых временах? Здесь тоже почти ничего не изменилось. На письменном столе зияющая пустота, только в контейнере под ним, наверное, до сих пор лежат какие-нибудь старые учебные материалы. Кровать застелена серым покрывалом, которое у меня с тех пор, как мы переделали мою детскую в комнату для подростка.

Я сажусь на кровать и осматриваюсь вокруг, пытаясь вспомнить, каково было считать это место своим домом. Когда для меня было абсолютно нормально лежать на этой постели и смотреть телевизор или читать, когда я сидел за этим столом и готовил свои первые проекты для университета. Пытаюсь вспомнить, как я себя чувствовал. Был ли счастлив? Или в глубине души всегда слышал зов свободы?

– Вот ты где. – Я вздрагиваю, когда Мика хлопает по двери ладонью. – Я тебя обыскался.

– Прости, мне нужно было пару минут побыть одному, – отвечаю я, встаю и разглаживаю покрывало.

– Странное ощущение, да?

– Еще какое! – Пожав плечами, выхожу вслед за ним в коридор и с тихим щелчком закрываю за нами дверь. – Уже не как дома, но тем не менее все какое-то родное.

– Понимаю, что ты имеешь в виду. Я чувствовал то же самое через несколько недель после того, как переехал в собственную квартиру. А сейчас уже даже забыл, где находятся некоторые вещи, и приходится спрашивать у папы.

Смеясь, мы спускаемся по лестнице.

– Но могу поклясться, что все дело в его домработнице, – продолжает Мика. – Каждый раз, когда она приходит, в доме все оказывается переставлено.

Значит, вот откуда свежее белье.

– Я постоянно ему твержу, что пора наконец подыскать что-нибудь поменьше, но он и слушать не хочет.

Я резко застываю на месте:

– Минутку. Ты что, думаешь, что папе нужно переехать?

– Ну, этот дом для него чересчур велик. Наши комнаты большую часть времени пустуют. Аллегра тоже будет жить здесь, только пока не найдет что-нибудь новое. И я сомневаюсь, что ты захочешь вернуться в свою старую комнату. – Брат пожимает плечами, как будто это пустяк.

Однако для меня это не так. Если папа продаст дом, это будет все равно что продать нашу семейную историю. С этим местом связано слишком много воспоминаний, и я не могу себе представить, чтобы тут жил кто-то, кроме него.

– К тому же, – продолжает Мика, – так за каждым углом его не будет караулить прошлое. По-моему, где-то в другом месте ему станет лучше.

– Но продать дом? – недоверчиво переспрашиваю я. – Мы же здесь выросли. Для тебя это ничего не значит?

Мика разражается хохотом:

– Без шуток, Паскаль, разве на самом деле не ты у нас минималист? Тебе не кажется, что папе тоже будет полезно сбросить с себя этот груз?

– Да, но…

Я замолкаю, потому что Мика прав. Сейчас речь не обо мне, не о нем и не об Аллегре. Мы все кое-как пошли дальше, однако отец по-прежнему живет среди печальных призраков прошлого.

– Может быть. Давай поговорим об этом чуть позже. Честно говоря, мне сегодня не до таких тем.

Брат с сочувствием смотрит на меня и кивает:

– Тогда давай сделаем тебе стол.

Я поднимаю с пола свой рюкзак с камерой и аппаратурой, потом мы берем себе на кухне чего-нибудь попить и отправляемся в гараж, где уже все приготовлено для DIY. Хотя мне сейчас не до съемки, я вставляю в камеру чистую карту памяти и заряженный аккумулятор и устанавливаю штатив. Мика тем временем достает инструменты и занимается освещением. Помимо блокнота, который я купил у Джоны, он дал нам необходимые материалы и инструкции. Кроме того, я посмотрел несколько роликов на YouTube, в которых люди экспериментировали с эпоксидной смолой. И все равно не чувствую в себе уверенности.

– Надеюсь, я не облажаюсь, – говорю я. – Холли вечно будет мне это припоминать.

– Я тоже так думаю. – Мика весело выгибает бровь. – Кстати, как у тебя с ней? Вы оба так подозрительно притихли в последние дни.

Я хмурюсь:

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, в соцсетях. Почти ничего не выкладываете.

– О боже мой! – смеюсь я. – Ты теперь завел себе аккаунт в соцсети?

Мика бесстрастно пожимает плечами, засунув руки в карманы брюк.