Жизнь после игры (СИ)

— Извините, я плохо контролирую эту способность, — отойдя на пару шагов, я всмотрелась в чуть затуманенные алые глаза. Кровавый пару раз моргнул, будто отгоняя наваждение. — Зато теперь у вас будет иммунитет к этой гадости, больше вам мое влияние не страшно. Столовая там, — в подтверждение моих слов на стене загорелась стрелочка, указывая на выход из зала совещаний.

Кровавый дракон степенно вышел из зала, следуя за указателем. Я все же нацедила себе кофе, получилось горькое и отвратительное, но пусть такое, может перебьет вонь того черного дерьма. Мне казалось, что привкус этой гадости поселился во рту навечно.

— Слушай, ты учти, если притащишь в семью главу кровавых, то за ним пойдет все его гнездо, — подколол меня Шеврин и шутливо подмигнул.

— Не, спасибо, мне вас хватает… — я в отместку отобрала у дракона смерти пироженку и сунула в рот. — Куда мне этих еще, с вами бы справляться… Вон полный лазарет драконов, бери — не хочу.

— Держи яблоко, — Висс материализовался спонтанно, сунул мне в ладонь подарок и тихо спросил: — Мы спать сегодня вообще будем или нет?

Время перевалило за полночь…

========== Часть 70 ==========

Следующие дни прошли в достаточно нервозной обстановке. Я, как порядочная, пригласила к нам представительницу пепельного клана, чтобы опознать кого-то из ребят — вдруг там есть пепельные драконы. А в результате нарвалась на жесткую отповедь, стоило даме увидеть драконят неопределенного цвета.

Выяснилось, что мы зря тратим на них время, что нет там никого из пепельных, а даже если бы и были, в клан их никто бы не взял, и так далее в том же духе. Признаться честно, я настолько обалдела от того, что меня отчитывают как школьницу за то, в чем я не виновата, что я даже не нашлась сказать что-либо в ответ.

После этой пепельной дамы за драконами смерти я не пошла. Молчала себе в тряпочку, когда за ними пошел Шеврин. Решила — раз он черный и они черные, то пусть друг с другом как хотят, так и договариваются. На удивление, драконы смерти прислали кланового наставника, и он опознал одну из девочек. Так же удалось опознать одного аметистового дракона — его волосы приобрели легкий сиреневый оттенок, хотя глаза все еще оставались серыми.

Все другие драконы пока оставались загадкой. Сначала мы думали на одного парня, что он золотой, но потом стало казаться, что он опаловый или еще какой. Поди разберись в этой серости и сплошном истощении. Игра в «угадай вид дракона» продолжалась.

Кроме черных драконов к нам наведалась в частном порядке драконица из серебряного клана. В принципе, мы и так знали, какие из этих детей серебряные, но на всякий случай ее допустили. Мадам немного покочевряжилась, но все же предложила свою помощь в уничтожении паразитов. И на удивление, ее никто не стал отговаривать.

Пока драконы собирались в отряд и искали тех самых паразитов, к нам прибыла девушка-сверх из белого семейства, тоже в частном порядке. Опознала найденного парня — он оказался каким-то ее родственником. Девушку, она, увы, не знала. Но и на том спасибо, что подтвердила родство.

Честно говоря, эта дурацкая идиотия в кланах и семьях сверхов меня стала напрягать. Пепельные странно отреагировали на этих детей, серебряные упали на мороз, сверхи молчат в тряпочку, будто бы вообще пофигу на все. Из золотых откликнулась только королева, но никого из детей пока не опознала. Я понимаю, что теперь эти дети уже не считаются драконами. Без драконьей ипостаси, без специфической магии, без крыльев они никому не нужны. Но с другой стороны, неужели нельзя хотя бы спросить, чем можно им помочь? Или же драконы настолько горды, что все, что не выглядит как дракон, уже не достойно внимания и сочувствия?

Я многого еще не понимаю. Да, признаюсь честно, был момент, когда я сама думала их убить, чтобы не мучились, ведь разве это жизнь? Но когда есть надежда, когда либрис в ускоренном темпе тестирует своих симбионтов и готовит их к драконьим телам, когда эти ребята открывают серые, полные отчаяния глаза и спрашивают: «Я буду жить?», то уже рука не поднимается их уничтожить. Они не верили, что выживут, не надеялись, отчаялись и уже стояли на пороге смерти. Они пережили ужасные опыты и издевательства, они прошли через то, что минует многих. И разве я теперь вправе решать, кому жить, а кому нет? Если уж так случилось, что они выжили и даже в таком виде продолжают надеяться, то, может быть, это для чего-то нужно? Возможно, в будущем они сыграют какую-то важную или не очень роль. Быть может, эта роль достанется их потомкам. Кто знает, что произойдет там, через многие тысячи лет, может быть, даже тогда, когда нас не будет в живых?.. Мы не вправе вершить чужие судьбы. Мы можем лишь предоставить помощь и возможности для свершения судьбоносных событий.