Жизнь после? Научные доказательства бессмертия души

Как и предсказывали мои проводники, жизнь в теле Чандры стала самым мучительным, но в то же время самым полезным из моих воплощений. Моя духовная чистота позволила вспомнить предыдущие жизни в то время, когда я еще находился в физическом теле. Лежа посреди развалин Калинги на коленях у Ашоки, я чувствовал, как жизнь покидает тело вместе с кровью, которая подобно реке струилась из моих искалеченных рук. И в эту минуту все предыдущие жизни прошли перед моим взглядом, осветив сознание божественным светом. Я отчетливо вспомнил воплощение в теле Александра Македонского и преступления, приведшие меня к ужасной жизни в образе Чандры. В те последние минуты я понял, что Ашока в той, прежней жизни был генералом Парменионом, которого я приказал уничтожить. Брат Персис, ради которого я пожертвовал жизнью, был моим дорогим другом Клитом, которого я убил во время пьяной ссоры.

В эту минуту просветления я понял, что впервые за свои многочисленные воплощения я полностью справился с поставленной мне задачей. Глубокое чувство покоя и радости снизошло на меня, и я осознал, что продвинулся далеко вперед в долгом поиске Вердигрис.

Пребывая в состоянии духовного просветления, я вручил душу Создателю. Я почувствовал, что с помощью неописуемой силы быстро поднимаюсь в те места, где никогда прежде не был. Когда я пришел в себя, я увидел, что нахожусь в огромном амфитеатре, освещаемом разноцветной радугой, чьи лучи уходят в бесконечность. Посреди этого безграничного сияния я заметил два светящихся существа. Это были Иав и Иеремия. Мой дух наполнился непередаваемой радостью при виде моих дорогих проводников, а их всеобъемлющая любовь окутала душу благоухающими волнами мира и покоя.

«Радуйся! – воскликнули они хором. – Наконец-то ты одержал верх над материей!»

Дрожа от переполнявших меня эмоций, я спросил, почему нахожусь не в преддверии входа для душ на астральный план. Они ответили, что поскольку я справился со своей миссией, то могу больше не задерживаться в прежнем месте для отдыха, где души остаются на какое-то время, чтобы восполнить свою энергию и подготовиться к следующему воплощению.

«Что же будет теперь?» – спросил я.

«Теперь ты пройдешь через самое сложное испытание, – ответил Иеремия. – Ты вернешься на Землю, где, наконец, встретишься с Вердигрис».

Эти долгожданные слова наполнили мою душу непередаваемыми эмоциями, среди которых были восторг, счастье и страх; счастье от предвкушения новой встречи со своей возлюбленной и ужас при мысли об очередной катастрофе, которая может вновь отсрочить наше воссоединение.

«Вердигрис! Неужели я смогу воссоединиться с Вердигрис?» – спросил я, чувствуя, как моя душа наполняется восторгом.

Ответ Иеремии подтвердил мои опасения.

«Воссоединиться! – произнес он сурово. – Я не обещал воссоединения, я говорил только о встрече».

Эти слова ошеломили меня, но все же ослабили мою тревогу.

«А в чем разница? – спросил я. – Разве наша встреча не приведет к воссоединению?»

«Нет, – ответил Иеремия. – Пока нет. Ты встретишься, но не воссоединишься с Вердигрис. Это не одно и то же. Если ты захочешь воссоединиться с ней, вы потеряете друг друга навеки. Однако разделение поможет вам навсегда остаться вместе в состоянии, которое просветленное существо, известное на Земле под именем Будда, называет нирваной. Возможно, это станет твоим последним воплощением. Вердигрис – вторая половинка твоей души. Теперь вы оба несовершенны, поскольку разлучены друг с другом, а душа, лишенная целостности, не может вернуться к Создателю. Очень важно, чтобы ты успешно прошел испытание и не сбил Вердигрис с правильного пути. На тебе лежит огромная ответственность. Если не справишься, твой цикл воплощений начнется с самого начала».

«Я не понимаю, – воскликнул я, ощущая, как внутри вновь появляется чувство страха. – Как разделение может привести к воссоединению? В этих словах нет логики».

Свет, окружавший моих проводников, внезапно начал мерцать, и уходящие вдаль лучи слились с переливчатыми оттенками радуги, которая образовывала амфитеатр. Казалось, что проводники исчезли в сияющем разноцветном свете. В ужасе я забился в самый дальний угол освещенного пространства.