Жизнь после тебя (СИ)

Через несколько минут руки Гермионы, правда, снова затряслись, как только она извлекла из огромного хрустального котла небольшой свиток и с немалой досадой прочитала на нём, уже набившее ей оскомину имя. Надпись «Люциус Малфой» словно бы насмехалась над ней. Не малых усилий Гермионе стоило не закричать от злости.

— Какое интересное совпадение, не правда ли? — искренне подивился Люциус, когда она подошла к нему и серебряная нить между ними стала совсем короткой.

— Что-то мне подсказывает, что это не совпадение, — ноздри Гермионы раздулись. — Мне кажется, или вы чего-то хотите от меня?

— Мерлин упаси! — воскликнул Люциус.

Началась музыка. Гермиона сделала шаг ему на встречу, вкладывая свою трясущуюся от негодования руку в его ладонь. Другая рука Люциуса, обжигающе горячая, легла на её поясницу. Он настойчиво прижал Гермиону к себе, и они начали танцевать.

— Вам ещё не надоел этот цирк? — спросила Гермиона, пытаясь хоть немного отстраниться от него. В нос ей ударил тот самый запах — запах Люциуса Малфоя, терпкий, душный, буквально обжигающий ей лёгкие, от которого Гермионе снова стало невыносимо дышать. Словно бы почувствовав это, Люциус прижал её ещё крепче. Руки его превратились в металл.

— Может быть, мне просто нравится выводить вас из себя, — проговорил он ей на ухо. Горячее дыхание Люциуса обожгло Гермионе кожу. — Вы такая хорошенькая, когда беситесь.

— Ненавижу вас, — задохнулась она.

— Вы говорите это с таким сладким придыханием, — прошептал он. — Как тогда, в мэноре, когда Бэлла вас пытала, помните, как вы стонали?

Гермиона всхлипнула.

— О, как вы стонали, — продолжил Малфой. — И теперь, когда вы признаётесь мне в том, что ненавидите меня, в вашем голосе присутствуют те же нотки. Поэтому прошу, повторите это ещё раз, доставьте мне удовольствие.

— Ненавижу! — простонала Гермиона, чувствуя, как у неё на глазах выступают слёзы.

— Хорошая девочка, — он завёл руку под мантию на её спине, и его пальцы задержались на голой коже её лопаток. Это прикосновение отдалось во всём теле Гермионы, от чего она вздрогнула и сама не желая того подалась вперёд, теснее прижимаясь к Люциусу. — Хорошая девочка, — снова повторил он и потёрся подбородком о её волосы.

Гермионе стало невыносимо жарко. Ноздрями она втянула воздух насыщенный запахом Люциуса и прикрыла глаза от неистовой волны возбуждения, пронзившей всё её тело и растёкшейся сладким томлением внизу живота. В голове всё смешалось. Пальцы Люциуса всё еще лежали на её голой лопатке, и Гермиона возблагодарила Высшие силы за то, что надела мантию и в зале было достаточно темно, дабы кто-то мог разглядеть то насколько близко они сейчас были друг к другу. Но вот, музыка закончилась, и Люциус отстранился от неё.

Галантно поблагодарив Гермиону за танец, он удалился прочь, следуя за новой серебряной нитью, тянущейся от небольшого кусочка бумаги лежащего в его кармане.

Гермиону затрясло сильнее прежнего. Но теперь едва ли она понимала от чего именно. Подумать только — это был всего один танец!

— Эта… У меня тут ваше имя в свитке, — смущённый голос раздался у Гермионы над ухом. Она обратила свой полный смятения взгляд на какого-то молодого человека — студента с Рейвенкло и не сразу поняла, что тот от неё хотел.

Разговаривать Гермиона ещё не могла, а потому лишь молча протянула своему новому кавалеру руку, и когда началась музыка они стали танцевать. Молодой человек робко и нежно держал её за талию. Гермиона чувствовала, что он её боялся. Она, в свою очередь, старательно отводила от него взгляд, опасаясь, что ещё не до конца пришла в себя после предыдущего партнёра, и, что этот хрупкий несмелый мальчик прочтёт в её глазах что-нибудь запретное, что-то, о чём она и сама не хотела бы знать.

В темноте зала Гермиона пыталась обнаружить в отблеске тускло светящихся сфер голову Люциуса. С кем он танцевал теперь? Чью талию обхватывали на этот раз его горячие руки? Вместо этого она заметила Северуса, танцующего с высокой рыжеволосой слизеринкой. Он тоже заметил Гермиону и улыбнулся ей своим красивым изгибом губ.

***

Бал закончился заполночь, но сославшись на усталость, Гермиона ушла немного раньше. Она поспешила в свою комнату, и долго сидела там на кровати, не снимая вечернего платья и почти не шевелясь. В голову ей пришла страшная мысль, которую она бы никогда не смогла озвучить вслух. Внезапно для самой себя она поняла, что должна была сделать, дабы наконец-то прекратить эту игру в «кошки-мышки», которую затеял с ней Люциус. Малфой однозначно считал себя в этой «битве» кошкой, а может быть и волком, но Гермиона определённо не желала быть, ни мышкой, ни овцой. Этой ночью она раз и навсегда поменяет правила игры и покинет завтра Хогвартс, каким бы ни был исход.

В два часа ночи, когда замок погрузился в тишину, Гермиона поднялась со своей кровати и направилась в сторону кабинета защиты от тёмных искусств.