Жизнь после тебя (СИ)

— Что вы сделали, чёрт вас подрал! — рявкнул он, лицо его побагровело. — Я создавал эту скульптуру всю прошлую ночь!

— О, так я только что уничтожила произведение искусства? — Гермиона закатила глаза.

— Кто вам разрешил её трогать? — сдерживая порыв гнева, прошипел Люциус. Ноздри его раздулись, а самого его трясло мелкой дрожью.

— Не знала, что вы такой чувствительный, — проговорила она. — О чём вы думали, когда делали всё это? — Гермиона взмахнула палочкой, и с потолка на них посыпалась серебряная пыль. — Ожидали, что Минерва оценит трёхметровую статую Нагайны или серебряные стены со стеклянными столами?

— Ей не понравилось? — губы его нервно дрогнули.

— Я просто физически ощущаю треск вашего уязвлённого самолюбия! — воскликнула Гермиона. — Возьмите себя в руки! Это детский праздник, а не «званый вечер» в Малфой-мэноре. Признайте, что вы облажались!

— Но я постарался всё сделать… — голос у Люциуса был упавший. — Со вкусом!

— Не смешите меня. Всё вот это вот — чистая безвкусица!

— Конечно, — губы его скривились. — Я не смею тягаться с той изумительной элегантностью, которую привыкли проявлять по жизни вы.

Гермиона уставилась на него полным презрения взглядом.

— Что ж, — глубоко вздохнув, Люциус прервал их зрительный контакт, отведя глаза в сторону. — Со статуей все же можно было разобраться и более гуманным способом…

— Но, согласитесь, это было бы скучно, — Гермиона едко усмехнулась.

— А, да плевать! — Люциус махнул рукой. — Делайте что хотите. Надеюсь, вы получили удовольствие!

В следующее мгновение он пулей вылетел из зала.

В свою комнату Гермиона вернулась за полчаса до начала бала. Растрёпанная и вспотевшая она поплелась в душ. Ноги гудели так, словно она уже танцевала несколько часов подряд, в желудке было пусто, а нужно было ещё привести себя в порядок к празднику. Пропустить такое событие, тем более теперь, после стольких часов, потраченных на переделку зала, она просто не могла, поэтому её руки сами потянулись к склянкам с восстанавливающими зельями.

Выпив горькую настойку и почувствовав себя немного лучше, Гермиона с сожалением посмотрела в зеркало. Волосы её пружинами торчали во все стороны и времени на их выпрямление у неё не оставалось. Двумя взмахами палочки она постаралась придать кудрям опрятный вид. Окинув взглядом свою комнату, она на мгновение задержала взгляд на разложенных с самого утра на кровати платьях. Помимо, столь любимого ею чёрного, тут были, и красное платье с кружевом, и фиалковое с нежными шёлковыми оборками — оба она надевала ещё во время учебы в Хогвартсе. Имелись и более новые приобретения, в том числе, два платья, которые она купила пару лет назад, в их совместной с Северусом поездке в Швейцарию: небесно синее атласное и нежно-салатовое сшитое из тончайшего шелкового муслина. Ни одно из них ей сейчас не нравилось. Гермиона раздраженно тряхнула головой и с силой распахнула большой платяной шкаф, в котором с педантичной аккуратностью по цветам были развешаны все её вещи. Парад белых блузок, который открывал её гардероб, завершало длинное белое платье — самая последняя и до некоторой степени совершенно бездумная покупка Гермионы, которую она совершила в Сен-Мало попав под влияние Виктора. Платье это, сшитое из плотной, но мягкой ткани, по мнению Гермионы было чересчур вычурное, при всей своей кажущейся простоте, несколько откровенное и, кроме того, похоже на свадебное. У платья были длинные рукава и спереди оно было закрыто до самого горла, зато на спине красовался огромный вырез; юбка была в пол, но в её лёгких складках скрывались два длинных разреза начинающиеся от середины бедра, отчего Гермиона совершенно не думала, что когда-нибудь осмелится его надеть.

Так было до сих пор, но не теперь. Гермиона машинально надела это белое платье и обнаружила, что оно слишком хорошо на ней сидит: слишком красиво обтягивает её тонкую талию и аккуратную грудь, чтобы снять его и снова повесить в шкаф. Тем не менее, она всё же накинула на плечи лёгкую серебристую мантию, которая скрыла её голые лопатки и сделала наряд благопристойным. Довершили образ аккуратные серые лодочки.

Зал был полон, когда Гермиона наконец-то спустилась вниз. К этому времени МакГонагалл уже сказала своё вступительное слово и открыла бал. Начались танцы. Северус не танцевал, он ожидал Гермиону у лестницы и, заметив её, мгновенно поспешил к ней на встречу.

— Выглядишь как всегда изумительно, — проговорил он. — Вот только… — Снейп приподнял одну бровь. Взгляд его остановился на голой, беззастенчиво выглянувшей коленке Гермионы. — Не слишком ли длинные разрезы?

В следующую секунду коленка скрылась в складках юбки. Гермиона сделала вид, что несколько смущена. Оправив ткань, она несмело посмотрела на Снейпа и с наслаждением ощутила его взгляд на каждом изгибе своего тела.

— Немного откровенно? — невинно поинтересовалась она. — Я хотела зашить разрезы, но у меня не хватило времени…

— Что ж, боюсь, у тебя сегодня не будет отбоя от ухажёров, так что, будь так любезна: посвяти первый танец мне, — хмыкнул он.