Жизнь после жизни

— Скорее, принятие. Принимай все, что посылает тебе судьба: и хорошее и плохое. По-моему, смерть — это всего лишь одна из тех вещей, которые нужно принимать.

— В буддизме примерно так же. Я тебе говорила, что Крис уезжает в Индию, в какой-то монастырь, или, как он выражается, в «ретрит». После Оксфорда ему трудно приспособиться к реальности. Он — как хиппи.

Урсула подумала, что сестра излишне снисходительна к своему третьему сыну. Ей самой Кристофер внушал чувство гадливости. Она бы и рада была придумать слово помягче, но не сумела. Кристофер смотрел на людей с многозначительной ухмылкой, словно демонстрируя свое умственное и духовное превосходство, хотя за этим скрывалась только его никчемность.

Запах лилий, поначалу нежный, мало-помалу становился тошнотворным. В комнате стояла духота. Урсула поднялась с кресла, чтобы отнести тарелку на кухню, и тут ее правый висок пронзила ослепляющая боль. Пришлось снова сесть и дождаться, чтобы боль отпустила. Вот уже не одну неделю такое случалось с ней постоянно. Острая боль, после которой голова становилась как ватная, а в ушах стоял гул. А иногда просто боль, дергающая, невыносимая. Сперва Урсула решила, что это давление, и прошла массу обследований, но в больнице ей поставили диагноз — невралгия, «предположительно». Прописали обезболивающее, заверили, что после выхода на пенсию станет легче. «У вас появится время отдохнуть, прийти в себя», — сказал ей врач тем особым тоном, который адресуется старикам.

Боль прошла; Урсула осторожно встала.

Куда, спрашивается, ей девать освободившееся время? У нее была мысль переехать в деревню, купить там домик, погрузиться в сельский быт, желательно поближе к Памеле. На ум приходили то Сент-Мэри-Мид, то Фейрэйкерс, придуманный мисс Рид.^{186} Не написать ли роман? Хоть будет чем занять время. И кстати, появится возможность опять завести собаку. Памела держала золотистых ретриверов; на взгляд Урсулы совершенно неразличимые, они сменяли друг дружку бесконечной чередой.

Вымыть посуду за собой одной было недолго. Урсула решила пораньше лечь спать, прихватив в постель кружку овалтина^{187} и книгу. Сейчас она читала «Комедиантов» Грэма Грина.^{188} Быть может, ей и впрямь не хватало отдыха, но в последнее время она боялась засыпать. У нее были такие натуральные сновидения, что она не сразу отличала их от реальности. Она даже уверовала, будто с ней действительно произошло кое-что невероятное, хотя по логике вещей этого никак не могло быть. И еще эти падения. Во сне она вечно падала: то с каких-то лестниц, то со скал — ощущение крайне неприятное. Что, если это первые признаки старческого слабоумия? Начало конца. Конец начала.

За окном спальни поднималась тяжелая луна. Луна, которая «властвует», по Китсу. «Как эта ночь нежна!»^{189} Боль снова пронзила голову. Пришлось налить воды из-под крана и принять пару таблеток.

— Но если бы Гитлера убили прежде, чем он стал рейхсканцлером, не было бы и этого арабо-израильского конфликта, правда?

Так называемая Шестидневная война закончилась решительной победой израильтян.^{190}

— То есть я прекрасно понимаю, почему евреи добивались создания независимого государства, а потом всеми силами его отстаивали, — продолжала Урсула, — и сама всегда сочувствовала сионистской идее, даже до войны, но вместе с тем я могу понять и арабские страны, которые чувствуют себя ущемленными. Опять же, если бы Гитлер не затеял холокост…

— По причине своей ранней смерти?

— Вот именно, по причине своей ранней смерти. Тогда и создание еврейского государства не получило бы такой сильной поддержки.

— История — это сплошные «если», — заметил Найджел.

Первенец Памелы и любимый племянник Урсулы, он преподавал историю в Брейзноуз-колледже, который в свое время окончил Хью. Сегодня она пригласила его на обед в «Фортнум».^{191}

— Приятно поговорить с умным человеком, — сказала она. — Я тут ездила в отпуск на юг Франции со своей подругой Милли Шоукросс — знаешь ее? Нет? Сейчас у нее, конечно, другая фамилия — она меняет мужей как перчатки, и каждый следующий богаче предыдущего.

Милли, военная невеста, не чаяла, как унести ноги из Штатов: ее новые родственники оказались, как она выразилась, «пастухами». Вернувшись «на подмостки», она крутила интрижки одну за другой, но в конце концов нашла клад: отпрыска нефтяной династии, сбежавшего от налогов.

— Она теперь живет в Монако. Карликовое государство, я и не знала, насколько оно крошечное. А она что-то совсем поглупела. Я тебя не утомила еще?

— Нет, что ты. Налить тебе воды?

— Одинокие люди грешат болтливостью. Не знают удержу — по крайней мере, в словах.

Найджел улыбнулся. У него были серьезные очки и подкупающая улыбка Гарольда. Сняв очки, чтобы протереть их салфеткой, он сделался совсем юным.

— Ты выглядишь совсем юным, — сказала Урсула. — На самом деле ты такой и есть. А я — полоумная тетка, да?

— Господи, да нет же. Ты, возможно, самая умная из всех, кого я знаю.

Воодушевленная такой похвалой, Урсула намазала булочку маслом.