Жизнь после жизни

Сильви нашла доктора Келлета по рекомендации соседки, миссис Шоукросс, через майора Шоукросса. Келлет очень помог, сказал майор, многим военным, вернувшимся с фронта, — тем, кто «нуждался в помощи» (поговаривали, что майор и сам «нуждался в помощи»). Время от времени Урсула сталкивалась с такими пациентами. Один бедняга сидел в приемной, уставившись на ковер, и негромко беседовал сам с собой; другой нервно отбивал ногой одному ему понятный ритм. Помощница доктора Келлета, миссис Дакуорт, которая потеряла на фронте мужа и сама прошла всю войну санитаркой, всегда относилась к Урсуле очень тепло, угощала мятными пастилками, расспрашивала о родных. Как-то раз в приемную ворвался мужчина, хотя они не слышали звона дверного колокольчика. С озадаченным и слегка безумным видом незнакомец замер посреди приемной и впился глазами в Урсулу, как будто никогда не видел детей, но миссис Дакуорт усадила его в кресло, сама села рядом, обняла его за плечи и начала совсем по-матерински приговаривать; «Ну, Билли, что случилось?» — а он положил голову ей на плечо и разрыдался.

В тех редких случаях, когда Тедди, ребенком, плакал, Урсула не могла этого выносить. У нее внутри будто разверзалась пропасть — жуткая, бездонная, скорбная. Ей хотелось лишь одного: сделать так, чтобы он никогда в жизни больше не плакал. Этот взрослый человек в приемной у доктора Келлета подействовал на нее точно так же. («Обычный материнский инстинкт», — сказала Сильви.)

Тут из кабинета появился сам доктор Келлет и объявил:

— Проходи, Урсула, а Билли я приму следом за тобой.

Но когда он отпустил Урсулу, Билли в приемной уже не было.

— Бедный мальчик, — сокрушалась миссис Дакуорт.

Война, объяснял Урсуле доктор Келлет, подтолкнула многих к поискам смысла в неизведанных областях, таких как теософия, доктрина розенкрейцеров, антропософия, спиритуализм. Сам доктор Келлет потерял сына Гая, который служил капитаном в Королевском Западно-Суррейском пехотном полку и погиб в битве при Аррасе.

— Нужно руководствоваться идеей жертвенности, Урсула. Это может стать высшим призванием.

Он показал ей фотографию сына (просто любительский снимок) не в армейском мундире, а в белой форме крикетиста: молодой парень, гордо выставивший перед собой биту.

— Мог бы выступать за сборную графства, — печально рассказывал доктор Келлет. — Я мысленно представляю, как он… как все они, кто теперь на небесах… играют нескончаемую партию в крикет… ясным июньским днем и не могут дождаться перерыва на чай.

Жалко было этих несчастных, которым никогда больше не выпить чаю. Боцман тоже был теперь на небесах, там же, где старый конюх Сэм Веллингтон, там же, где Кларенс Доддс, которого подкосил грипп-испанка на следующий день после заключения мира. Урсула не могла представить, чтобы хоть кто-нибудь из них троих играл в крикет.

— В Бога, разумеется, я не верю, — сказал доктор Келлет. — Но верю в Небеса. А как иначе? — тоскливо добавил он.

Урсула так и не поняла, каким образом все это сможет ее подкорректировать.

— С научной точки зрения, — продолжал доктор Келлет, — в той части твоего мозга, которая отвечает за память, есть определенный изъян; эта неврологическая проблема и внушает тебе, что происходящие с тобой события повторяются. Словно в них есть цикличность.

На самом деле Урсула не умирает и не перерождается — так он сказал; она просто думает, что дело обстоит именно так. Урсула не видела разницы. Неужели она зациклилась? А если да, то на чем?

— Мы же не хотим, чтобы в результате этого ты убивала бедную прислугу, правда?

— Но это было очень давно, — сказала Урсула. — С тех пор я, по-моему, никого не пыталась убить.

— Ходит как в воду опущенная, — сказала Сильви во время первой встречи с доктором Келлетом — это был единственный раз, когда она сама привезла Урсулу на Харли-стрит, хотя прежде явно побеседовала с ним без Урсулы.

Урсула могла только догадываться, что о ней наговорили.

— В ней все время чувствуется обреченность, — продолжала Сильви. — Я понимаю, когда такое состояние бывает у взрослых…

— Неужели понимаете? — перебил ее доктор Келлет, подаваясь вперед и сигнализируя своей трубкой о неподдельном интересе. — С вами тоже такое бывает?

— У меня проблем нет, — сказала Сильви с любезной улыбкой.

Значит, у меня есть проблемы? — спросила себя Урсула. Но у нее ведь не было намерения убивать Бриджет, а было намерение спасти. А если не спасти, то, можно сказать, принести в жертву. Разве сам доктор Келлет не говорил, что жертвенность — это высшее призвание?

— Я бы на вашем месте руководствовался традиционными моральными устоями, — продолжал он. — Над судьбой вы не властны. А если бы и могли ею управлять — для маленькой девочки это было бы весьма тяжким бременем.

Встав с кресла, он подбросил в камин угля.

— Некоторые буддийские философы, приверженцы так называемого дзен-буддизма, утверждают, что иногда несчастье случается для того, чтобы предотвратить еще большее несчастье, — продолжил доктор Келлет. — Но бывают, конечно, ситуации, когда представляется, что хуже быть не может.