«Жизнь происходит от слова…»

Перенесение внимания с познавательной функции науки на прагматически нормативную обедняет критические и теоретические возможности русистики. Символ стандарта витает над современной наукой, увлекая и нас к стандартизации и к «норме», хотя наука в принципе есть процесс, которому все «нормальное» как раз и противопоказано. Динамическая структура языка, которая находится в центре внимания любого лингвиста, чем бы он ни занимался, – вот объект изучения языка с точки зрения современной теории познания, поскольку теоретическое есть понятое и в понятиях выраженное историческое (эти слова Э. В. Ильенкова следует хорошо запомнить). Вообще всякое явление можно понимать либо теоретически, т. е. понятийно, либо исторически, т. е. в его конкретном функционировании. Преимущество теоретического познания – в его строгости и четкости, но одновременно с тем и наивысшей степени абстрактности знания, отвлеченности от многих привходящих и усложняющих картину обстоятельств. Историческое познание более насыщено деталями и частностями, оно способно дать глубинную картину системы, одновременно соединяя в диалектическом единстве самые разные изменения, уровни языка, постигая причинно-следственные отношения между его элементами, признаками и единицами (которые могут зеркально меняться местами). С этой точки зрения понятно, что старое и новое в языке сосуществуют, прогрессивное и регрессивное еще не определились в своих маркировках, и т. д. Достоинства и недостатки каждого способа исследования объекта и описания предмета отчасти снимаются, без преувеличений эклектизма и скепсиса, при совместном пользовании ими. Так распределяются и прагматически существенные признаки теоретического, прикладного и практического языкознания. В их соответствии и друг другу, и объекту изучения все они заслуживают права именоваться научными. Потому что научное творчество – коллективное творчество. Оно обусловлено потребностями будущего, но опирается на все, что сделано предшественниками в прошлом.

Напоминание о схоластике

Открой новейшия таинственныя творения, возмнишь быти во времена схоластики и словопрения, когда разумъ человеческий заботился об изреченияхъ, не мысля о томъ, былъ ли въ речении смыслъ.

А. Н. Радищев. Путешествие из Петербурга в Москву (1790)

Серьезную озабоченность вызывает состояние современной отечественной лингвистики. Ее романтический взлет в начале века оставил ряд первоклассных идей, которыми долго жили и мы, и зарубежные коллеги; теперь все это сменилось провинциально мелочным заимствованием тех крох с пиршественного стола русского языкознания, которые за рубежом кое-как приладили для собственных нужд. Ложно понятые потребности времени, аляповато сформулированные как «практическое применение», «достоинство научной школы», «оригинальное направление» и проч., дезориентировали научную молодежь, уводя ее от плодотворных традиций отечественной лингвистики. Дело доходит до того уровня науки в ее развитии, за которым пустота термина скрывает эклектизм знания, и тень схоластики уже нависла над нами.

Припомним главные черты схоластического знания применительно к нашей теме.

1. Ограничение основных тем исследования – основополагающее требование схоластики. Сосредоточенность на синтаксисе или на фразеологии, т. е. на «синтагме» в ущерб «парадигме», сменяет сегодня прежнюю сосредоточенность на фонологии и лексике. Тематические циклы в их предпочтительности и избирательности могут, конечно, определяться и другими установками, которым следуют, не осознавая источника дискредитации остальных тем. Смена «исследовательских волн» поражает каждое новое поколение ученых; в результате возникает взаимонепонимание между поколениями исследователей, работающих в одно время (проблема «отцов и детей»). Это способствует и проявлениям схоластического знания: сосредоточенности на своей исследовательской школе, устремленности к комментированию собственных авторитетов с целью увеличения их «рейтинга», к аналитичности исследовательских процедур без последующего синтеза в познанном объекте, разобщенности в исполнении научных программ. Предпочтительность той или иной тематики возникает как ответ на требование решить поставленную жизнью проблему (что хорошо), однако одновременно создается омертвляющая всю эту проблему «проблемная группа», которая немедленно стремится монополизировать разработку темы. Личные отношения между исследователями также усугубляют ситуацию.