Жизнь проста. Как бритва Оккама освободила науку и стала ключом к познанию тайн Вселенной

Однажды ночью, примерно в 1380 году, то есть за 72 года до того, как родился Леонардо да Винчи, одному из величайших музыкантов и композиторов Флоренции Франческо Ландини (ок. 1335–1397) приснился сон. Во сне ему явился один известный английский монах. Ландини был самым знаменитым музыкантом своего времени не только во Флоренции, но и во всей Италии. Сын художника Якопо дель Казентино (1297–1349), последователя Джотто, он мог бы пойти по стопам своего отца, но, переболев в детстве оспой, потерял зрение. Будучи творчески одаренным от природы, он реализовал свои способности в музыке, поэзии и изготовлении музыкальных инструментов. О его голосе ходили легенды. Вот как описывает свои впечатления от игры Ландини писатель, математик и философ-гуманист Джованни Герарди да Прато в своем романе «Райская вилла Альберти» (Il Paradiso degli Alberti): «Никто прежде не слышал таких чудесных гармоний, и сердца слушателей были готовы вырваться из груди». Ландини освоил множество музыкальных инструментов, от средневекового ребека и флейты до маленького переносного органа. Он также занимался изготовлением музыкальных инструментов, например участвовал в создании органов для базилики Сантиссима-Аннунциата и кафедрального собора во Флоренции. Кроме того, он изобретал новые музыкальные инструменты – в частности создал свой вариант лютни, который получил название «сирена сиренарум» (лат. syrena syrenarum).

Однако более всего Ландини прославился как сочинитель мадригалов. Большинство из них написаны для двух голосов и сочетают в себе французскую и итальянскую традиции, что создает неповторимый стиль, сделавший их невероятно популярными в кругах флорентийской культурной элиты. На собраниях богатые, влиятельные, образованные и талантливые жители Флоренции читали стихи, обсуждали новые произведения искусства и слушали музыку, которую писал, а иногда и исполнял сам Ландини. Приглашая Ландини на такие вечера, от него ждали не только музыки и стихов, но и философских интерлюдий. Философия была еще одной страстью Ландини, и более всего его увлекал революционный номинализм Уильяма Оккама, идеи которого проникли в Италию, следуя по проторенным путям торговли, паломничества и дипломатии. Философские идеи Оккама присутствуют в балладах и мадригалах Ландини. В балладе «Размышления о великом» (Contemplar le gran cose c’e onesto) он говорит, что «догмы христианской веры… следует принимать как должное. Не следует пытаться постичь их умом, и они не могут служить основой знания. Наука и теология имеют разную природу, и их не следует смешивать». В другом стихотворении говорится о том, что «полезно размышлять над великими творениями Бога, однако не нужно пытаться объяснить их»[166].

Треченто (XIV век), который предшествовал расцвету эпохи Возрождения в следующем столетии – Кватроченто, был временем интеллектуального подъема в Италии, когда в культуре наметился постепенный уход от ценностей средневекового мира к ценностям туманного будущего. В письме другу в Авиньон, датированном примерно 1380 годом, Ландини описывает на латыни в стихах свой сон о том, как ему явился призрак Уильяма Оккама и жаловался на «свирепых псов», которые нападают на рациональную философию так называемых «дикарей с севера», и как такой человек «страшится логиков, словно смерти»[167]. Под «свирепыми псами» имелись в виду представители некоторых модных движений итальянского Возрождения, которые уже начали отворачиваться от философов-схоластов. Хотя Ландини сам принадлежал к такому движению, он вступился за Уильяма Оккама. Сон Ландини заканчивается длинной инвективой в адрес «невежи», поднимающего за собой «невежественные массы» против великих философов прошлого, после чего призрак Оккама, потревоженный шумом открывающихся поутру уличных лавок, исчезает, и «тень преподобного» растворяется в воздухе.

Эта история об удивительном сновидении, открывшаяся нам лишь в 1983 году, показывает, как философия Оккама к 1380 году стала постепенно распространяться за пределы Оксфорда, Авиньона, Парижа и Мюнхена и влилась в пульсирующий поток Треченто. Каким образом и почему она заинтересовала Ландини, не совсем понятно, однако можно предположить несколько вариантов. Тосканский поэт Петрарка жил в Авиньоне в то самое время, когда происходил конфликт между Оккамом и папой, потом поэт отправился во Флоренцию, где, вероятно, общался с Ландини. Сам Ландини, несмотря на слепоту, довольно много путешествовал и мог познакомиться с учением Оккама благодаря сочинению по номиналистической логике «Весьма полезная логика» (Perutilis logica), автором которой был Альберт Саксонский, ученик оккамистской школы Жана Буридана. Это сочинение пользовалось авторитетом в университетских кругах Европы, много раз переписывалось, и его можно было встретить во всех главных университетах того времени, включая Прагу, Париж, Оксфорд, Вену, Болонью, Падую и Венецию.