Жизнь Пушкина

В 1860-х г.г. П. И. Бартенев был приглашен сыном Воронцовых Семеном Михайловичем разбирать огромный семейный архив и опубликовать, что найдет нужным. Результатом этой работы явились 40 томов бесценных исторических материалов. Познакомился первый пушкинист и с вдовой генерал-фельдмаршала княгиней Елизаветой Ксаверьевной. Он потом рассказывал: «По кончине фельдмаршала Воронцова его вдова, подобно многим другим вдовам, принялась разбирать его переписку, долго этим занималась и производила уничтожения. Тут же она разбирала и свои собственные бумаги. Попалась небольшая связка с письмами Пушкина, и княгиня их истребила; но домоправитель ее (впоследствии и секретарь) Григорий Иванович Тумачевский, помогавший ей в разборе бумаг, помнит в одном пушкинском письме выражение: Que fait votre lourdant de mari^[112]. В глубокой старости Елизавета Ксаверьевна восхищалась сочинениями Пушкина: ей прочитывали их почти каждый день, и такое чтение продолжалось целые годы». Приведем запись Бартенева на ту же тему в несколько иной редакции: «Воронцова до конца своей долгой жизни сохраняла о Пушкине теплое воспоминание и ежедневно читала его сочинения. Когда зрение совсем ей изменило, она приказывала читать их себе вслух и притом сподряд, так что, кончались все томы, чтение возобновлялось с первого тома. Она сама была одарена тонким художественным чувством и не могла забыть очарований пушкинской беседы. С ними соединились для нее воспоминания молодости».

Есть и другой вариант судьбы пушкинских писем: к моменту встречи с Бартеневым они были еще у княгини; он не решился попросить их (хотя Елизавета Ксаверьевна охотно и подробно говорила о Пушкине и Раевском), а перед смертью она их уничтожила.

* * *

К сожалению, история любви Пушкина к Воронцовой, тайну которой он так целомудренно и ревниво берег, стала предметом не только обычных литературоведческих исследований, но и посмертных пересудов, превышающих предел дозволенного тактом и необходимого для того, чтобы при помощи биографических фактов объяснить творчество писателя. Начало положила Вера Федоровна Вяземская, сообщившая П. И. Бартеневу неправдоподобные, анекдотические «подробности» об отношениях Пушкина с Е. К. Воронцовой. Бартенева трудно заподозрить в фальсификации: вероятнее всего память и элементарный такт изменили княгине Вяземской. Трудно себе представить слишком откровенные рассказы Пушкина даже очень близкой знакомой. Вот, значит, как давно существуют дурные анекдоты о жизни Пушкина, одно время весьма распространенные. Немногим деликатнее отозвался о Воронцовой С. А. Соболевский. Узнав, что П. И. Бартенев собирается в Одессу, он написал ему: «купайтесь в Черном и чернильном морях и расспрашивайте княгиню как она жила с Пушкиным». Может быть и не стоило вспоминать об этих бестактностях, если бы исследователи в наше время не пошли еще дальше. Писатель И. А. Новиков, изучая материал для своего романа «Пушкин на юге», пришел к выводу, что одна из дочерей Воронцовых на самом деле была дочерью Пушкина. Новиков даже сделал специальный доклад на эту тему. Версию о ребенке Пушкина разработала и поддержала в обширной, богатейшей по привлеченному материалу статье «Храни меня, мой талисман…» Т. Г. Цявловская. Они оба словно забыли на какое-то время, что есть пределы вмешательства биографа в личную жизнь поэта даже спустя сто и более лет со дня его смерти. Причем далеко идущие выводы столь интимного характера делаются на основании стихов Пушкина! Но ведь это нарушает самый основной принцип использования поэтических произведений как биографического источника: из них можно узнать о чувствах, о состоянии души, но отнюдь не оперировать ими в доказательство фактов.

Пушкин сделал все, что мог, чтобы тайна его любви к Елизавете Ксаверьевне не дошла ни до современников, ни до потомков. Пристальное изучение документов, мемуаров и художественных творений (как косвенного источника!) раскрыло одесскую ситуацию миллионам читателей и друзей Пушкина. Будем же бережно и осторожно обращаться с доставшейся нам тайной.

«ВОРОНЦОВ — ВАНДАЛ, ПРИДВОРНЫЙ ХАМ И МЕЛКИЙ ЭГОИСТ»