Жизнь-река

— Привет рыцарям ветра и паруса! — донеслось из судового динамика. В ответ на приветствие встаю во весь рост и машу кепкой обским речникам — мужественным, отважным людям. Каждый день, наблюдая, с какими неимоверными трудностями проводят они тяжёлые баржи, скажу без рисовки:

— Вот настоящие рыцари крутой волны и шторма! Без страха и упрёка! Искусные мастера судовождения.

Однако, на фарватере этим мастерам моему «Дику» лучше не попадаться. Раскатают и не почувствуют.

На закате дня и вовсе распогодилось. Вода — гладь. Тихо. Небо в слоистых облаках, но сквозь них проглядывает заходящее солнце.

Прошёл встречный танкер «Отважный». Наверно, из Нижневартовска спешит.

Рядом с моим плотом бревно плывёт. Забавно наблюдать, как скворец садится на него, часто прилетая за букашками.

Уже в сумерках ко мне подрулил на моторке парень лет тридцати, местный рыбак. Представился Евгением Мандраковым. Живёт в зимовье на берегу. Скучно ему. Одиноко. Обрадовался случайному путешественнику.

— Поедем ко мне. Переночуешь. Баню истопим. Поужинаем. Ушицей угощу, — радушно предложил Евгений.

Я посмотрел на гладь спокойной реки, на розовеющий чистый и ясный закат. Жаль терять столь благоприятное время для плавания, ведь я решил эту ночь провести на плаву. Но жаль было и Евгения, так ему хотелось завлечь меня в гости к себе, пообщаться с человеком. Выпить по рюмашке. Поговорить…

— Нет, Женя, извини, погода установилась, поплыву, — после некоторого колебания ответил я, чувствуя неловкость.

— Плыви, конечно, погода чудная, — не подавая вида, что огорчён моим отказом, сказал Евгений. И спросил:

— Хлеб, соль, спички есть? Рыбы дать?

— Спасибо, Женя, у меня всё есть. Хорошие на реке люди.

— Это точно. Дерьма на реке нет. Какое было — давно уплыло. Бывайте! Семь футов под килем!

Он дал газ, и моторка понеслась к правому берегу. Где–то там, среди прибрежных деревьев и кустов его зимовье.

Дай Бог тебе здоровья, добрый человек! И пусть всегда дом твой будет — полная чаша. Ибо сказано в святом Писании: «Благотворительная душа будет насыщена, и кто напояет других, тот и сам напоен будет».

Ветхий Завет. Притча Соломона, 11 (25).

Первая любовь.

Ночь на плаву показалась долгой и утомительной. Под утро, задубев от холода, я напялил на себя, всё, что мог: ватные брюки, пуховик, вязаную шапку. Но и одежды не помогли. Зубы чакали, била дрожь. Скорее бы рассвет. Солнце разгонит туман, в белесых космах которого скрылась река. Столь резкое похолодание — обычное явление в этих северных краях. Днём припечёт. Ночью охладит.

Но вот и долгожданное солнце. И по мере того, как поднимается оно всё выше, на реке теплеет, припаривает. Постепенно сбрасываю с себя согревательные доспехи. Сначала вязаную шапку. Потом пуховик. Вот и брюки ватные стали излишними. Снят свитер. А солце разгорается, заставляет стянуть с себя тельник. К полудню я остаюсь в одних трусах и белой кепке.

Моторная лодка с двумя парнями подошла ко мне. Незнакомцы, дружелюбно улыбаясь, поинтересовались:

— Откуда плывём, старина?

— Из Новосибирска…

— Ого! Так вы Конюхов?

— У меня не хватит нахальства сравнивать себя со знаменитым Конюховым, но я разделяю его страсть.

Именем великого путешественника нашего времени меня называют уже не в первый раз. В шутку, конечно, но приятно.

— До Конюхова мне как до Шанхая пешком, — отвечаю.

Один из сидевших в моторке оказался капитаном–механиком из Молчаново. Это большое старинное село на левом берегу Оби я прошёл ночью. Оно дало о себе знать редкими огнями, лаем собак, треском мотоциклов и пьяными выкриками подгулявших сельских джентльменов.

Парни выставили на палубу моего плота несколько бутылок пива «Золотая корона», порезали на дощечке только что выловленного кострюка — небольшого осетра. Посыпали куски рыбы солью и всё — деликатес готов!

Незнакомые приятели посоветовали держаться подальше от фарватера, что мне и так хорошо известно. Из уважения я внимательно слушал, с удовольствием потягивая холодное пиво.

— Капитан ведёт судно чаще всего в условиях плохой видимости. Ориентируется по приборам и не свернёт с курса, определённого лоцией и правилами судоходства, — подавая мне жирный ломоть осетрины, сказал капитан–механик.

При знакомстве парни называли себя, но я, к сожалению, забыл их имена. Переспросить постеснялся. Зато когда рассказал им о добродушном Евгении, они безошибочно поняли, о ком идёт речь.

— Мандраков! — в один голос воскликнули приятели. — Женька — вот такой мужик! Его на реке все уважают. Ну, мы поехали. Сетёшки проверить надо. А это вам на уху, — забрасывая мне в лодку пару стерлядок, сказал капитан–механик. — Помахал рукой на прощание:

— Счастливого плавания!

— И вам счастливо!

Милые, добрые, отзывчивые люди! Огромное вам спасибо!