Жизнь русского обывателя. Часть 1. Изба и хоромы

Пожалуй, здесь самое время поговорить о тех, кто обслуживал эти дома, о дворовых, да и вообще о крепостных и отношении к ним их господ. Дворни в помещичьих имениях было неимоверно много («Слуг по тому времени держали много», – вспоминал Афанасий Фет (109, с. 32). Даже небогатый помещик мог содержать несколько десятков человек крепостной прислуги. Поэт Я. П. Полонскй писал о рязанском доме своей бабушки: «Эта передняя была полна лакеями. Тут был и Логин, с серьгою в ухе, бывший парикмахер, когда-то выучивший меня плести ягдташи, и Федька-сапожник, и высокий рябой Матвей, и камердинер дяди моего, Павел… Девичья была что-то невероятное для нашего времени. Вся она была разделена на углы; почти что в каждом угле были образа и лампадки, сундуки, складные войлоки и подушки. Тут жила и Лизавета, впоследствии любовница моего дяди, и горничная тетки Веры Яковлевны – Прасковья, и та, которая на заднем крыльце постоянно ставила самовар и чадила – Афимья, и еще какое-то странное существо, нечто вроде Квазимодо в юбке, эта в доме не имела никакого дела… Ночью, проходя по этой девичьей, легко было наступить на кого-нибудь… По ту сторону ворот тянулась изба с двумя крыльцами – там была кухня. Кушанья к столу носили через двор. Там жили дворецкий с женой, жена Логина с дочерьми, жена Павла с дочерьми, повар, кучер, форейтор, садовник, птичница и другие. Редко бывал я в этой избе, но все же бывал, и помню, как я пробирался там мимо перегородок и цветных занавесок. Сколько было всех дворовых у моей бабушки – не помню, но полагаю, что вместе с девчонками, пастухом и косцами, которые приходили из деревень, не менее шестидесяти человек» (74, с. 281, 283–284). Конечно, Полонский слегка преувеличил: пастухов и косцов нельзя причислять к дворовым. Но вот у князя Кропоткина, владельца 1200 душ, на семью в 8 человек: «…Пятьдесят человек прислуги в Москве и около шестидесяти в деревне не считалось слишком большим штатом. Тогда казалось непонятным, как можно обойтись без четырех кучеров, смотревших за двенадцатью лошадьми, без трех поваров для господ и кухарок для «людей», без двенадцати лакеев, прислуживавших за столом (за каждым обедающим стоял лакей с тарелкой), и без бесчисленных горничных в девичьей. В то время заветным желанием каждого помещика было, чтобы все необходимое в хозяйстве изготавливалось собственными крепостными людьми» (48, с. 22). У новгородского помещика Н. А. Качалова, владельца почти пятисот душ, дворовых было более 100 человек; правда, помимо обслуживания усадьбы во время полевых работ они занимались боронованием, для чего в усадьбе держали много рабочих лошадей. А у очень богатых помещиков прислуга исчислялась сотнями. Граф Ф. В. Ростопчин писал: «Роскошь, которою окружало себя дворянство, представляла нечто особенное… После смерти графа Алексея Орлова в палатах его оказалось 370 человек…» (Цит. по: 106, с. 271). И это не единственный случай. У знаменитого своей жестокостью генерала Л. Д. Измайлова при одной его рязанской Хитровщинской усадьбе в 1827 г., когда над помещиком было наряжено следствие, состояло дворни 271 мужчина и 231 женщина; однако в ведомость вошло только взрослое население усадьбы, и не были включены малолетки и заштатные старики и старухи. А ведь у Измайлова, владевшего 11 000 ревизских душ, было еще и огромное село Дедново Тульской губернии. Только на псарне, насчитывавшей 673 собаки, у Измайлова было более 40 крепостных и 39 наемных псарей (95, с. 359–360, 363). Об изобилии дворни говорят в один голос и другие современники. Родившаяся в 1863 г., то есть описывавшая в своих воспоминаниях пореформенное время дочь графа Олсуфьева пишет, что в их московском доме «…было много прислуги, живущей большей частью со всей семьей, 3 лакея – один выездной в ливрее, один камердинер и один буфетчик, три горничные, кухонные мужики, повар француз Луи…» (52, с. 257). Такова была сила вековой привычки. Уже в конце ХIХ в., когда давно не было в помине крепостного права, не в имении, а в городском доме у профессора князя Е. Н. Трубецкого на семью из пяти человек были повар, его помощник, судомойка, няня, подняня, горничная, лакей, буфетчик, кучера и «еще была многочисленная прислуга, штат которой, искренно, казался нам очень скромным по сравнению, например, с большим штатом людей у дедушки Щербатова. Дедушка же рассказывал, что штат прислуги у их родителей (моих прадедов) был неизмеримо больше, чем у них». (104, с. 131). А в усадьбе орловских помещиков Мейеров (всего 400 десятин земли) в начале ХХ в. находились «повар и горничная в господском доме, повариха и ее помощница – для рабочих, два кучера, приказчик и его помощник, скотник и подпасок, садовник, птичница и 8 человек постоянных рабочих» (59, с. 559).