Жизнь русского обывателя. Часть 1. Изба и хоромы

Нынешний посетитель домов-музеев знаменитых людей иногда интересуется: а где они?.. Действительно, в музее есть современный ватерклозет для посетителей и сотрудников, но что было, скажем, в квартире А. С. Пушкина на Арбате? А было – удобство, большое кресло, иногда даже красного дерева, сиденье которого представляло глухой ящик с двумя крышками: одной сплошной, а под нею – с овальной дыркой. В ящике под крышками стояло судно, ночная ваза, урыльник – назовите, как хотите, все будет правильно. Лакеи и выносили этот интимный сосуд, выливая в отхожее место (нужной чулан, нужник, ретирадное место, сортир – тоже все будет правильно) с выгребной ямой или на задах дома, у черного хода, или даже во дворе. Ведь не ходить же барам за нуждой в холодную ретираду – они люди нежные.

Так что комфорт в домах, даже очень знатных и богатых господ, был относительный.

Ведь если требовалось помыться, в городских усадьбах далеко не всегда были собственные бани, а в торговые, то есть общественные бани баре большой руки не ходили: не мыться же им вместе с черным народом. Только к концу ХIХ в. в больших городах появились комфортабельные торговые бани (например, Сандуновские в Москве) с дворянскими отделениями. Поэтому в случае необходимости в гардеробную (или в уборную хозяйки) вносили огромный чан, натаскивали из кухни воды, и здесь мылись те, кто за европейской образованностью и аристократизмом забыл здоровую русскую баню. Разумеется, такую операцию нельзя было проводить слишком часто хотя бы для того, чтобы не разводить сырость.

Недалеко от кабинета хозяина, но на женской половине помещался будуар или кабинет хозяйки. Здесь стояла большая двуспальная кровать, обычно изголовьем к стене, но не в углу, чтобы ложиться можно было с двух сторон. В ногах ее ставилась огромная прямоугольная корзина для постельного белья. У изголовья по сторонам стояли небольшие столики с подсвечниками, с графином с сахарной водой, средством от кашля и стаканом. Кровать обычно отгораживалась ширмами: ведь все комнаты были проходными, и лучше было укрыться от нескромных взглядов камеристки или горничной. В будуаре располагался также небольшой секретер с множеством ящичков, где хранились письма и письменные принадлежности. Разумеется, в будуаре стояло несколько кресел и стульев: как близких знакомых женского пола, так и коротко знакомых мужчин дамы могли принимать в будуаре, неглиже и даже лежа в постели. К будуару примыкала дамская уборная – аналог гардеробной комнаты хозяина. Здесь также висели платья, стояло удобство и находился туалет.

В нашем утонченном обществе, где даже собак называют жеманно «девочка» и «мальчик», опасаясь оскорбить слух русскими словами «сука» и «кобель», и где в общественных местах даже девичьи уста беспрепятственно изрыгают матерную брань, «грубый» нужник стали называть туалетом, хотя туалета-то там как раз не совершают, а совершают его в ванной комнате. Туалет же – это небольшой изящный дамский столик с зеркалом-псише, овальным, шарнирно закрепленным на двух стойках, или с трехстворчатым зеркалом, множеством ящичков для туалетных принадлежностей.

Как возле гардеробной комнаты хозяина нередко располагалась комнатка для камердинера, который постоянно должен был находиться под руками, так и к будуару примыкала комнатка горничной. Если же этого не было, то камердинер, а особенно горничная спали на полу под дверями кабинета и будуара. Вызывали же прислугу звонком: в помещении прислуги висел колокольчик, от которого шла проволока к сонетке, длинной вышитой ленте с кистью на конце; дергая за сонетку, висевшую над изголовьем кровати, вызывали прислугу. Впрочем, колокольчик мог находиться под руками на столе, ночном столике возле кровати; это мог быть усовершенствованный колокольчик с пружинкой: нажимая на кнопку, звонили в него.

Ближайшая прислуга могла находиться и в лакейской, которая, следовательно, должна была сообщаться с личными покоями господ, а также в девичьей – аналоге лакейской, где комнатная женская прислуга занималась работами (шила, гладила, вышивала, плела кружева, вязала), а также ела и спала, если только ее не дергали беспрестанно подать, принять, поправить, унести, вытереть и так далее.

Вот каков (к концу XIX в.) был усадебный дом довольно богатого помещика Орловской губернии. «Дом небольшой. Внизу небольшой зал, за ним гостиная, дальше столовая. Из гостиной выход на террасу, защищенную от солнца крышей и густой стеной дикого винограда. Из гостиной двери в большую столовую. Кроме того, в нижнем этаже шесть спален, вытянутых вдоль коридора, проходящего посередине дома, с лестницей на верхний этаж. Там тоже коридор и по одну сторону тоже шесть комнат – три бывшие детские, а теперь спальни для приезжей молодежи, вроде меня, и три для прислуги. Наверху по другую сторону коридора – большие кладовые и гардеробная, в которой десятками лет хранились платья бабушек и формы дедов…