Жизнь русского обывателя. Часть 1. Изба и хоромы

Но были и совершенно оригинальные библиотеки-обманки, где шкафы закрывались дверцами с искусно вырезанными и раскрашенными корешками книг, а за ними хранились сапожные колодки, бутылки вина или из-под вина и прочий дрязг. Впрочем, подобного рода обманки иногда служили украшением и настоящих библиотек: «Я очень любил… уроки в прекрасном отцовском кабинете титовского дома. Это была очень обширная комната в нижнем этаже, вся кругом обставленная шкафами с книгами. Даже двери были обделаны в виде шкафных дверец с фальшивыми (картонными) корешками мнимых книг, что нередко давало повод к комическим сценам, когда вошедший в кабинет потом не находил выхода из него сквозь сплошные стены книжных шкафов» (61, с. 70).

В таких библиотеках помимо книг могли храниться какие-либо научные приборы, например, хороший глобус, телескоп, на специальных стеллажах полулежали папки с гравюрами, в футлярах были географические карты и прочее.

Увы, эти библиотеки и коллекции, собиравшиеся годами, а иногда и поколениями, попадая в руки наследников, нередко ждала печальная судьба, красочно описанная С. Р. Минцловым в прекрасной книге «За мертвыми душами» (62). В период массового разорения поместного дворянства после отмены крепостного права большая часть помещичьих библиотек оказалась в собственности новых владельцев усадеб из купцов и мещан, переходя к ним огулом, со всей обстановкой, сгнила в сараях, была съедена мышами на чердаках или распродана на вес лавочникам для завертывания монпансье и селедок. Эти библиотеки, составлявшиеся иногда несколькими поколениями владельцев и содержавшие подлинные раритеты, во второй половине XIX в. в провинции начинают сменяться в основном собраниями толстых и тонких иллюстрированных журналов и приложений к ним в домах культурных чиновников, новой интеллигенции из разночинцев (агрономов, землемеров, учителей, врачей) и «последних из могикан» старого образованного поместного дворянства. Роль новых частных библиотек в провинциальном быту была огромной, так как ими пользовалось окрестное население из чиновничества, духовенства, лиц интеллигентных профессий. Иногда филантропически настроенные помещики передавали свои библиотеки в школы для народа.

Наконец, многие мемуаристы упоминают бильярдную комнату, которая, хотя и почиталась некоторыми роскошью, все же имелась. Дело в том, что игра на бильярде была столь же популярна, как и карточная, а отсутствие постоянной тренировки могло привести к катастрофическому проигрышу. Впрочем, бильярд мог помещаться в одной из гостиных или в библиотеке.

Представляется необходимым обратить внимание читателя на любопытную деталь: никто из мемуаристов не упоминает об иконах. В парадных комнатах у аристократии их не держали: это было бы моветоном, дурным вкусом. Портреты предков, картины, гравюры, акварели, получившие распространение гипсовые барельефы Ф. Толстого на темы Отечественной войны 1812 г., даже не слишком умелые рисунки хозяйских дочерей и их гостей (умение рисовать входило в набор светских добродетелей, и детей, разумеется, при наличии возможностей учили рисовать) мы можем увидеть в большом количестве на картинах и акварелях появившегося в 30-х гг. интерьерного жанра, но иконы изгонялись в личные комнаты: в кабинет хозяина, в спальню хозяйки; в старинных покоях могли быть даже небольшие образные, с множеством родовых икон. Но и в приватных комнатах нередко дело ограничивалось одной-двумя иконами, в основном семейными, а то и своеобразной имитацией икон. Так, в 30-х гг. широко распространилась большая трехчастная гравюра с «Сикстинской мадонны» Рафаэля; ее можно увидеть и в Ясной Поляне у Л. Н. Толстого, и на картине П. Федотова «Завтрак аристократа». Афанасий Фет вспоминал масляную копию Мадонны Рафаэля, сидящей в кресле с Младенцем на руке, Иоанном Крестителем по одну сторону и св. Иосифом по другую. «Мать растолковала мне, что это произведение величайшего живописца Рафаэля и научила меня молиться на этот образ» (109, с. 43).

Равным образом украшениями богатых парадных интерьеров была скульптура, как мраморные подлинники и хорошие копии у богатейших владельцев, так и бронзовая и фарфоровая миниатюра; ближе к концу ХIХ в. в интерьерах появилось и художественное чугунное каслинское литье, начавшее быстро заменять очень дорогую и пришедшую в упадок бронзу. А в домах средней руки во второй четверти ХIХ в. появилась заменявшая дорогой севрский, саксонский или, на худой конец, гарднеровский фарфор гипсовая скульптура, белая, под фарфор, тонированная под бронзу, или раскрашенная. В эту эпоху бидермайера прежние античные, пасторальные и любовные, с сильным оттенком эротики группы, пастухи и пастушки стали заменяться «патриотическими» (в жизнь вступала «официальная народность») фигурками «русских типов», а в гипсе стали изображаться и национальные типы Российской Империи. В библиотеках довольно характерным украшением были гипсовые бюсты мыслителей и поэтов, начиная от Аристотеля, Платона или Овидия.