Жизнь с Раманой Махарши

Когда служитель Аннамалая Свами переводил эту историю нескольким говорящим по-тамильски посетителям, Аннамалай Свами прервал чтение, чтобы заметить следующее: «Не следует думать, что Чиннасвами был плохим человеком. Он просто выполнял свои обязанности. Бхагаван не мог самуправлять ашрамом, потому что у него не было ни склонности, ни желания к этой деятельности. Ему нужен был кто-то другой, кто бы принял на себя управление. Чиннасвами был идеальным человеком для этого, поскольку был предан, надежен и работящ. Бхагаван передал свою власть Чиннасвами, и эта власть позволила ему вести все дела ашрама. Он делал работу Бхагавана милостью Бхагавана. Время от времени ему приходилось вести себя диктаторски и жестко, поскольку множество людей пыталось вмешаться в управление ашрамом. Были даже такие, кто пытался направлять действия самого Бхагавана и говорить ему, что делать. Хотя это может прозвучать странно, Бхагаван и Чиннасвами были во многом подобны двум сторонам одной монеты. Бхагаван был Шивой, недвижимым, безмолвным центром ашрама, в то время как Чиннасвами был шакти, силой, которая исходит от Шивы и организует всю деятельность вокруг него».

Ни в одной из бесед, которые я имел с ним, я ни разу не почувствовал какую-либо недоброжелательность со стороны Аннамалая Свами к Чиннасвами или кому-либо еще. Он всегда рассказывал свои истории безо всякой затаенной злобы. Если и проскальзывали какие-либо эмоции, то это было скорее сдержанной веселостью, когда он вспоминал беспокойные события своей юности. Несколько раз он говорил мне: «Я расскажу тебе все свои истории, только не используй их, чтобы начать кампанию против кого-либо. Напиши их как можно ближе к фактам. Нехорошо думать о ком-то плохо. Просто придерживайся фактов».

Мысленно я следовал этой линии на протяжении всей подготовки этой книги. Прочитав заключительную версию, Аннамалай Свами сообщил мне, что ему понравилось и то, как я пересказал его истории, и тот стиль, которым мне удалось так успешно воссоздать атмосферу Шри Раманашрамама в 1920-е, 30-е и 40-е гг.

Через несколько месяцев в Палакотту я заметил, что мой ум начал становиться все тише и тише. В период моей трудовой деятельности мой ум был постоянно занят мыслями о строительных делах. Даже по окончании рабочего дня ум продолжал свою непрерывную активность. Планы, проблемы и теоретические решения проблем еще долго заполняли его после того, как фактическая работа была закончена. Мне было очень трудно медитировать при таких обстоятельствах.

Бхагаван сказал мне: «Ты не тело, ты не ум. Ты – чистое Сознание, Я. Ты всепроникающий. Осознавай это все время, даже когда работаешь».

Я изо всех сил пытался практиковать эту упадешу, когда работал, однако не могу сказать, что достиг большого успеха.