Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

«Не думаю, что кто-то видел больше писем солдат, чем я, — отвечал он, — поскольку я — единственный, кто систематически их рекламировал. Считаю подобные утверждения ложью и не завидую той видной роли, которую вы играете в ее распространении».

Уже по прошествии длительного времени, спокойно вспоминая об этом инциденте, он прнял, что крайне редко в своей жизни он осознавал такую настоятельную необходимость действовать, которая вытеснила из его головы все другие интересы. Но у него не было настроения вдаваться в философию. К Германии он испытывал отвращение. У.Т. Стеда мог бы убить. «Издатели печатают семь явно клеветнических утверждений, — писал он, когда закончил первый черновик книги. — Поэтому я должен взять карандаш и перечеркнуть их». И сама ярость делала его спокойным, когда он представил окончательный вариант книги.

«В истории никогда не было такой войны, — писал он, — в которой права была бы только одна сторона и в которой никакие инциденты кампании не были бы открыты для критики; я не утверждаю, что здесь было не так. Но я не могу представить себе непредубежденного человека, который рассматривал бы факты, не признавая того, что британское правительство сделало все для предотвращения войны и для того, чтобы британская армия вела ее гуманно».

Итак, он собрался изменить мировое общественное мнение.

Глава 13 КАК ЧЕМПИОН ОТКАЗАЛСЯ БЫТЬ ВОЗВЕДЕННЫМ В РЫЦАРИ И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО

«Придерживайся фактов и не лги! Тебе больше подходит написание дешевых и низкопробных романов».

«Ради Бога, не пристегивайте гольф к своей защите убийства 12 000 младенцев в лагерях. Правда дороже и денег, и гольфа».

«Вы напоминаете мне джентльмена, о котором Шеридан сказал, что он вытаскивает свои факты из воображения, а мысленные образы — из памяти».

Таковы были три открытки, лежавшие на письменном столе в груде писем, которые он изо дня в день получал после публикации в середине января 1902 года книги «Война в Южной Африке: ее причины и ведение». Но такие обычно анонимные замечания составляли лишь около одной сотой процента в потоке писем, содержание которых сводилось к следующему: «Слава Богу, что кто-то замолвил за нас слово». За шесть недель «Война в Южной Африке: ее причины и ведение» разошлась тиражом в триста тысяч экземпляров по цене шесть пенсов. Еще пятьдесят тысяч были отправлены в Соединенные Штаты и Канаду. Но важнее всего был вопрос о переводе книги на иностранные языки. И те, кто писал благодарные письма, присылали пожертвования на перевод — от чека на сумму 500 фунтов от «лояльного британца» до почтовых переводов на полкроны или на шиллинг.

Что касается «лояльного британца», то обнаруживается письмо от управляющего находившегося на Оксфорд-стрит отделения банка «Кэпитл энд каунтиз». (Да, «Кэпитл энд каунтиз бэнк» действительно существовал; он не был, как полагают многие, придуман для Шерлока Холмса; в этом банке был счет и у самого Конан Дойла.)

«Я хотел бы сообщить вам, — писал управляющий, — что сумма в 500 фунтов была вчера внесена банкнотами незнакомцем, не захотевшим называть своего имени, на счет «Фонда книги о войне».

Так и представляешь себе таинственную личность в маске, с пальцем на губах, в тумане выскальзывающую из экипажа и снимающую маску только перед управляющим банком. Такая сцена пригодилась бы Роберту Льюису Стивенсону в его «Новых сказках Шахерезады». На самом же деле таким образом министерство иностранных дел решило представить короля Эдуарда VII. Другие крупные пожертвования в длинных списках «Смит, Элдер энд К°» были сделаны только лордом Роузбери и А.Х. Харманом — по 50 фунтов от каждого; ну и, конечно, Конан Дойлом, который тоже внес 50 фунтов. Так или иначе, большие или маленькие, но средства поступали.

В книге «Война в Южной Африке: ее причины и ведение» не предпринималось попыток обелить собственную сторону. Этим объясняется ее колоссальное воздействие. Вряд ли книгу можно было назвать брошюрой, как называли все, включая автора: она состояла из шестидесяти тысяч слов. Когда какой-то факт мог быть интерпретирован неблагоприятно, автор приводил его. Хотя он соглашался с необходимостью создания пустынных зон, однако настаивал на том, что любая ферма, уничтоженная в этих целях, должна быть восстановлена и что противнику должна быть выплачена полная компенсация.

Но обвинения в жестокостях, грабежах, изнасилованиях были полной ложью. Здесь он спорил очень мало. Вместо споров он посвящал страницу за страницей свидетельствам очевидцев, среди которых были буры-горожане, бурские женщины, бурские полевые командиры, буры-судьи, буры-священники, американский военный атташе, французский военный атташе, австрийский генерал Хюбнер и глава Нидерландской реформатской церкви.

«Кому же верить? — спрашивал он. — Нашему противнику на месте или журналисту в Лондоне?»