Жизнь Штефана Великого

— Нет, не постигнут кесари и короли, — мудро и печально рассуждал господарь Штефан, — проклятие зависти довлеет над христианством. Никто не помышляет о вещах, превыше подлой плоти своей. А ведь в жизни каждому надлежит исполнить долг; наступит день, когда предстанем мы пред грозным судией. А их величества только и знают: спорят, рубят да колют друг друга. По временам, прельстившись веницейским золотом, сбираются в поход, но скоро остывают. Магометова рать, ослабев ненадолго, двинется скоро на штурм Европы через Боснию и Дунайские земли. Господу угодно, чтобы он, Штефан Молдавский, стоял один в грозе: велеречивые призывы и обещания послов сами по себе бессильны. Когда войско плохо снаряжено и на голодном корму, то и ополчение воюет плохо. В его же стан всегда спешат рэзешские конные отряды и толпы хлеборобов с косами и вилами. Будет на то господня воля, так войско его крепко постоит за себя в урочный час.

И все же, надобно принять все меры к тому, чтобы час этот был менее тяжким. Валахия должна стать под нашу державную руку. Тогда с трудом проникнет задунайский враг в ее пределы и, не найдя там своего ставленника, не сможет турок собрать ни ратных припасов, ни возов, ни грузчиков, не сделает спокойных и обильных привалов. В Валахии должен непременно княжить друг, опора нашим начинаниям. Пусть он не представляет прочной силы, — а все же между язычником и нами ляжет полоса, замедляющая его продвижение. Стратег не может пренебречь подобными расчетами.

Улучив время, когда Магомет был занят в Азии, Штефан повел васлуйскую рать на юг. Исполнилось пророчество: Раду Басараб узнал о походе молдавского князя, когда тот стоял на рубеже и, разделив войска, отдавал последние распоряжения.

Полки сошлись 18 ноября 1473 года на поле, названном Родники, в трех днях пути от стольного Бухареста. При всем упорстве Раду Басараба и храбрости валашской рати, Штефан одержал решительную победу. 21 ноября началась погоня за неприятелем. Казаки и хынсары показались под Бухарестом 23 ноября. На следующий день молдавский воевода вступил в город с главным войском. Раду Басарабу пришлось оставить бухарестский двор, казну и бежать в турецкую крепость Джурджу.

Молодой Сучавский портар Лука Арборе захватил прежде всего дворец Раду-Воеводы. Княжеские уборы были в скрынях, золото в сундуках. Тут же находилась княгиня Мария с двумя дочерьми. Уборы, золото и княгинь водворили на телеги и отправили в Молдавию. Войско стояло в городе три дня, получив от господаря дозволение отдохнуть и веселиться.

Штефан увидел княгинь лишь мимоходом. Супруга Раду, Мария, поклонилась господарю, слезно моля пощадить их, особенно дочек. Штефан с улыбкой пояснил ей, что для господ полон не то, что рабство черни. И уверил ее, что в Сучаве царственная его супруга Мария Мангопская окажет пленницам достойное гостеприимство. Удивленно взирала на грозное его чело дочь Басараба, четырнадцатилетняя Мария Войкица. Она не плакала, — только глядела большими черными глазами на нового отца и повелителя. Лицо ее было нежное, нос — изящный. Конечно, и эта неземная красота была ему предречена землетрясением, но Штефан понял это лишь много лет спустя, когда утихли грозы и память воскресила в нем видение этой мимолетной встречи.

Вместо сбежавшего Раду Басараба правителем княжеств был поставлен Басараб Лайота Старый. То был свой человек, княжий отпрыск, сын Дана-Воеводы, вызванный из семиградского изгнания и состоявший при войске Штефана. Двадцать лет тому назад в год падения Царьграда он правил недолго в Валахии. Теперь, милостью своего молдавского господина, он вновь сидел на престоле. Лайота был сухощав, шею имел длинную, взгляд неспокойный. Долгие годы томился он вместе с сыном, Басарабом Молодым, в Сигишоарском[108] изгнании, мечтая воротиться в Дымбовицкую крепость на отчий стол. Видавший виды лукавец, он упорно подстерегал свое запоздалое счастье. А Басараб Молодой, человек не столь сухощавый и морщинистый, был, однако, вылеплен из того же теста: расставшись с отцом, он тут же оказался его соперником и врагом.

II

По возвращении из валашского похода князь Штефан стал табором под Васлуем, дожидаясь дальнейших событий, смысл которых, по вышнему решению, определяющему каждому его судьбу, был доступен ему лишь одному. Нужно было, наконец, оправдать свое назначение. 15 лет без устали трудился он для устроения земли Молдавской, укрепляя рубежи, накапливая войско. Хрупка сила человека, и времени ему дано в обрез. Но провидение отмечает иные дела таинственным смыслом, а простым людям они кажутся чудесами.

Итак, на валашском престоле в Бухаресте сидел Басараб Старый, увенчанный знаками власти и величия, которого алкал двадцать лет. Когда же османские беи дунайских крепостей пошли на него войной, он выставил против них одни лишь хитросплетения, почитая их сильнее всякого оружия. Отослав беям дружеские грамоты, пообещав богатую казну, уверив их в совершеннейшей своей покорности славнейшему среди владык — султану Магомету, тощий валашский господарь незаметно покинул страну и вернулся в изгнание.