Жизнь солдата

Я очень сильно переживал эту ситуацию. Почему мама родила меня таким застенчивым? Был бы я посмелее, я давно бы договорился с Олей, чтобы она больше ни на кого не смотрела. Миша Нафтолин, наверно, больше всех понимал мое состояние. Однажды он предложил пойти со мной к Оле домой. Он протягивал мне руку помощи, как самый настоящий друг. Я живо представил себе, как я вхожу в Олину комнату – я почему-то решил, что у нее отдельная комната – здороваюсь, стою и улыбаюсь. И Оля улыбается своей радостной улыбкой. Но, о ужас, я никак не могу себе представить, о чем я буду говорить с ней! Не идти же к ней домой, чтобы помолчать.

– Нет, – говорю я Мише, – не могу я к ней идти.

– Почему? – удивляется Миша. – Поговорим немного и уйдем.

– В том-то и дело, что я не знаю, о чем с ней говорить.

– Ты просто трусишь, – говорит Миша, – о чем говорить, всегда можно найти.

Слово «трусишь» я не переносил и, чтобы это слово не имело ко мне никакого отношения, соглашаюсь идти к Оле. Когда Оля училась в шестой школе, они жили напротив школы в большом коммунальном доме по улице Циммермановской. Потом они переселились на Володарскую улицу в дом №46. Это тоже был коммунальный дом. И опять Оля оказалась рядом со школой.

До дома, где жила Оля, я так и не дошел. Все-таки смелости не хватило. Остановился я на углу Володарской улицы и улицы Кирова и, сколько Миша меня не уговаривал, я дальше так и не пошел. Став позади тополя, я наблюдал, как Миша вошел в дом, как он потом вышел на улицу с Олей и долго с ней о чем-то разговаривал. Хорошо ему, он свободно разговаривает со всеми девчатами, а я их стесняюсь…

Бывают дни, когда ничем неохота заниматься, когда никакие идеи в голову не лезут, когда никакие разговоры не идут на язык. В один такой день, когда мы сидели у Миши без дела, Миша предложил мне и Арону пойти к Зине, благо она жила совсем рядом. Мы охотно согласились. Семью Плоткиных я знал давно, но ни разу не был них дома. Их отец Уре Яковлевич долгое время работал вместе с моей мамой в хлебопекарне. Много раз он бывал у нас дома просто так, приходил в гости к маме, как и многие другие рабочие пекарни. Это был высокий, худощавый мужчина. Он всегда был весел и разговорчив. Наверно, Зина переняла его характер.

У Зины было четыре брата. Старший брат Изя учился в Ленинграде на художника. Второй брат Яша работал военным следователем в Могилеве. А два младших брата Юра и Лазарь учились в школе. Большая трудовая семья. Мать, тетя Циля, домохозяйка, была женщиной необыкновенной доброты. Между прочим, тетя Циля, в девичестве Драпкина, приходилась нашему соседу Ефиму Драпкину двоюродной сестрой.

Из открытых окон дома мы сразу услышали Зинин смех и ее громкий голос. Она что-то рассказывала и сама же смеялась. Когда мы вошли в дом, все сначала затихли, а потом пошел шум пуще прежнего. Но все-таки сквозь шум я услышал, как мать спросила у Зины, кто мы такие. Мишу она, конечно, знала, а меня и Арона – нет. Зина объяснила маме, что Арон – сын Шпица, директора магазина «Одежда», про меня она сказала, что я тот самый Лева, сын той самой Рони, которая работает вместе с их отцом в пекарне. Причем, это было сказано так многозначительно, что я понял, что они имеют в виду то обстоятельство, что их отец якобы ухаживает за моей мамой.

В доме у Зины все было просто, без украшений. Бревенчатые стены, законопаченные паклей, печь, обмазанная красной глиной, окна без занавесок. И хотя здесь не было особого уюта, но зато веселья здесь было в избытке. И зачинщицей была, конечно, Зина. Миша разговаривал с Зиной просто и свободно, без стеснения. Я так завидовал Мише. "Когда же я научась так же свободно разговаривать с Олей?" – думал я.

Вскоре мы все вышли во двор. Двор у них был совершенно без ограды. Чуть ниже дома, на скате горы стоял сарай, а на середине двора – неглубокий колодец с воротом. Зина без конца что-то рассказывала Мише и смеялась, а Миша серьезно, без улыбки, слушал ее, как будто ее рассказ был очень важен для него. Мы с Ароном скучали. Но вот во двор пришли младшие братья Зины: Юра и Лазарь. Оба они были такие же худенькие, как и я. Но если Юра был краснощекий, то Лазарь выглядел бледным. Если Юра любил разговаривать, то Лазарь больше отмалчивался.

– Займи их, Юрочка, – сказала Зина, указывая на нас, – а то они скучают.

В это время во двор стали прибегать соседские мальчишки. Многие из них учились с нами в одной шкоде. Вошел во двор Аба Нехамкин с наполненным белым мешочком.

– А ты как сюда попал? – спросил я его.

– Я здесь живу, – ответил Аба, – вот мой дом, – указал он на соседний дом.

– А что ты несешь?

– Соль, купил в магазине Хазанова, – ответил Аба и спросил, – а что у вас за веселье?

– Мы пришли к Зине в гости, – ответил я.